Джозеф Ле Фаню - Близкий друг

Дойдя до последней грани отчаяния, он погрузился в апатию и безоговорочно принимал все советы друзей. Было решено, в качестве последнего средства, поселить его в дом леди Рочдейл, неподалеку от Клонтарфа, где по рекомендации врача, пребывавшего в уверенности, что все жалобы капитана проистекают от простого нервного расстройства, должен был обитать в затворничестве, не выходя на улицу, и пользоваться только теми комнатами, окна которых выходят в закрытый внутренний дворик с крепко запертыми воротами.

Следуя теории доктора, согласно которой капитан видел демона в любом человеке, имевшем хоть отдаленное сходство с фантомом, запечатлевшимся в его мозгу, теперь Бартон мог вздохнуть спокойно: при этих мерах предосторожности к нему не проникнет ни единое живое существо, которое его болезненное воображение могло бы принять за призрак.

Друзья надеялись, что через месяц-полтора полного затворничества страшные видения перестанут терзать капитана, тревожные предчувствия рассеются, и болезненные связи в мозгу распадутся сами собой.

Доктор организовал распорядок дня капитана так, чтобы он постоянно находился в приятном обществе друзей и милых дам, и питал самые радужные ожидания касательно того, что при таком уходе ипохондрия пациента вскоре исчезнет сама собой.

Итак, несчастный капитан Бартон, не осмеливавшийся лелеять надежду на окончательное избавление от страшной напасти, в буквальном смысле высасывавшей из него жизнь, в сопровождения леди Рочдейл, генерала Монтегю и его дочери, своей будущей невесты, вселился в апартаменты, расположение которых надежно защищало его от вторжения незваных гостей.

Строгое соблюдение установленного распорядка в скором времени начало приносить плоды: душевное и телесное здоровье капитана медленно, но вполне заметно улучшалось. До полного выздоровления было, конечно, еще далеко. Те, кто в последний раз видел его до начала необъяснимой болезни, поразились бы произошедшей с ним перемене.

Однако и такое улучшение было встречено друзьями с восторгом. Особенно радовалась юная леди — она была искренне привязана к капитану и тяжело переживала его нездоровье; бедняжка исхудала так, что была достойна жалости ничуть не менее своего жениха.

Прошла неделя, другая, миновал месяц, а ненавистный гость не появлялся. Стало быть, лечение оказалось успешным. Ассоциативная цепочка порвалась. Страшный груз, тяготевший над изможденным духом, был снят, и капитан начал радоваться общению с друзьями и даже ощущал возрождение интереса к жизни.

Примерно в эти дни леди Рочдейл, свято хранившая, подобно большинству пожилых дам своего времени, старинные фамильные рецепты и претендовавшая на глубокие познания в медицине, вручила служанке список трав, которые следовало собрать и принести экономке, и отправила девушку в дальний уголок сад где росли лекарственные растения. Вскоре служанка вернулась, так и не выполнив поручения, в испуге и растерянности. Когда спросили, что же обратило ее в столь поспешное бегство, девушка поведала о странном и, по мнению пожилой дамы, тревожном событии.

Девушка рассказала, что она, как и велела хозяйка, спустилась в дальний уголок сада и начала выискивать в бурной растительности нужные травы. За этим приятным занятием она «просто так, от скуки» принялась напевать старинную веселую песенку, как вдруг ее перебил чей-то насмешливый голос, с издевкой вторивший беззаботному пению. Служанка подняла глаза и за колючей живой изгородью увидела странного, необычайно уродливого человечка со злобным лицом. Он угрожающе смотрел на нее из-за куста боярышника.

Девушка, по ее словам, от испуга потеряла дар речи, а незнакомец тем временем велел ей передать капитану Бартону некое послание. Она запомнила его слово в слово: он-де, капитан Бартон, должен, как обычно, появляться на улице и ходить в гости к друзьям, иначе пусть готовится к тому, что его навестят в собственной спальне.

Закончив свое послание, человечек спустился в канаву и, раздвинув руками куст боярышника, собрался, видимо, пройти прямо через изгородь — подвиг не такой уж трудный, как кажется на первый взгляд.

Бедная девушка не стала дожидаться его ухода — бросив драгоценные листики тимьяна и розмарина, она, не чуя под собой ног, в страхе помчалась к дому. Леди Рочдейл приказала девушке под угрозой немедленного увольнения держать происшедшее в строжайшей тайне, особенно от капитана Бартона, а сама спешно послала людей обыскать сад и окрестные поля. Поиски, как и следовало ожидать, оказались безуспешными, и леди Рочдейл, переполненная дурными предчувствиями, рассказала о случившемся брату. История эта, впрочем, осталась без последствий, но тем не менее ее строжайшим образом скрывали от капитана Бартона, здоровье которого медленно, но неуклонно шло на поправку. К этому времени Бартон начал изредка прогуливаться по заднему дворику. Дворик этот огораживала стена, не позволяющая бросить даже мимолетный взгляд на улицу. Здесь капитан чувствовал себя в безопасности и, если бы не случайная оплошность одного из конюхов, долго еще мог бы наслаждаться полным уединением. Дворик заканчивался деревянными воротами с небольшим зарешеченным окошком; далее шли железные ворота, выходящие на людную улицу. Слугам было строго-настрого наказано держать и те, и другие ворота на крепком замке; но, несмотря на все предосторожности, однажды случилось так, что Бартон, неторопливо прогуливавшийся обычным маршрутом по узенькому дворику, дошел до дальнего его конца и повернул обратно. Вдруг он увидел, что зарешеченное окошечко открыто настежь и сквозь железные прутья на него неподвижно смотрит лицо всегдашнего мучителя. Вся кровь отхлынула от лица у капитана, он застыл, словно завороженный грозным взглядом, и без чувств рухнул наземь.