Юлия Набокова - Трепет черных крыльев (сборник) [дополн. изд.]

— Что, простите?

— После нескольких часов в воде кожная ткань приобретает жемчужно-белый оттенок, его мы можем наблюдать не только на лицах, но еще на ладонной поверхности и на стопах утопленников. В течение первых трех суток сморщивается кожа ладони, появляются так называемые руки прачек. Степень мацерации позволяет определить, сколько времени труп провел в воде. Разумеется, с поправкой на температуру водоема, а также…

— Прошу, не продолжайте! — прервал доктора Криницын. Обычно он не отличался впечатлительностью кисейной барышни, но сегодня увиденного на берегу ему было довольно.

— Извольте. В любом случае все имеется в заключении. — Доктор пожал плечами. — Девица утонула шестого июля, вероятно, ближе к вечеру. Судя по всему, именно утопилась. Если бы купаться пошла, уж, верно, сняла бы платье. Но сие вы и без меня понимаете. Что ж, — доктор поднялся, — желаю здравствовать. Ежели появятся вопросы, вы знаете, где меня найти. Хотя, на мой взгляд, и так все ясно.

— Постойте, а как же кровоподтек?

— Кровоподтек? — Он на секунду задумался. — Ударилась головой, падая с мостков. Или о камень. Если так, это мог быть несчастный случай. Всего доброго.

«Не может быть», — думал он, прислушиваясь, как стихают шаги доктора в коридоре. Если девица умерла засветло шестого, он никак не мог сидеть с ней седьмого перед рассветом на берегу. Значит, доктор прав, померещилось. И то сказать, выпил он вчера у Бороздина изрядно. Да и была ли та девица или это сон, мираж? Может, ему все привиделось?

Криницын заметно повеселел. Он вдруг вспомнил, что вечером приглашен на званый ужин к одному из губернских чинов, а ужины у того, всем известно, отменные. Завтра еще благотворительный концерт в городском саду. А расследованием смерти утопленницы можно и после заняться. Отец ее все равно в отъезде, время терпит. Тем паче что и заключение врача уже имеется.

Криницыну не пришлось себя долго уговаривать. Вздохнув свободно, он крикнул Мефодию одеваться.

Ужин у семейного Николая Константиновича не имел ничего общего с камышинскими оргиями. Благопристойная публика, первые лица губернии, многие с супругами и чадами. Отменные кушанья, вино, неспешная беседа — у мужчин главным образом о ценных бумагах и государе императоре, у дам — о модах и столичных раутах. Любезные улыбки, подчеркнуто изысканные манеры — только в провинции уделяют столько внимания искусству подать себя.

За столом Криницыну досталось место между дочерью земского гласного Телятникова, смешливой девицей с россыпью веснушек на вздернутом носике (он подозревал, что ее посадили рядом не без умысла), и супругой председателя казенной палаты, еще не старой, неуместно кокетливой особой, требовавшей постоянного внимания. Сам председатель устроился подальше от своей лучшей половины и временами слал сочувственные взгляды Криницыну, словно просил прощения за такое соседство и благодарил за услугу.

— Господа, прошу внимания! — поднялся хозяин. — Имею удовольствие сообщить вам, что сегодня состоялась помолвка нашей дочери Надежды Николаевны, — он бросил взгляд на сидящую слева дочь, — и хорошо вам известного Платона Александровича Залесского.

Статный, с красивым, чуть надменным лицом, Платон Александрович привстал и коротко поклонился присутствующим.

— Платон Александрович не так давно обосновался в наших краях, однако всем нам он известен как человек достойнейший во всех отношениях. Прошу, господа, поднять бокалы за счастье молодых, — торжественно закончил хозяин, и гости, как по команде, оживились и принялись поздравлять.

— А помолвка, между прочим, сегодня едва не расстроилась, — заговорщицки шепнула на ухо Криницыну супруга председателя. — Да-да, не удивляйтесь. Молодые крупно повздорили, и мне даже известно почему. — Она сделала многозначительную паузу.

Ему было решительно все равно, из-за чего поссорились молодые, но в эту минуту он в очередной раз поймал взгляд председателя палаты и, сделав над собой усилие, изобразил умеренное любопытство.

— Что же могло случиться?

— Моя старшая, Зиночка, приятельствует с Наденькой. Так вот, она говорила, будто бы невеста по случаю помолвки подарила жениху галстучную булавку с его инициалами — специально по заказу делали. А он ее возьми и потеряй. Сегодня помолвку оглашать, а невеста с женихом разговаривать отказывается. Сперва, конечно, отговаривался, мол, просто не надел. Наденька стала настаивать, чтобы ехал к себе за булавкой.