Иви Берне - По зову крови

Помогало и то, что на ней были сапоги. Он не позволил их снять. Они были черными, блестящими, высотой до колен. Хотя, дело вовсе не в шпильках, а в том, что разгуливание в них обнаженной так неожиданно заводило.

— Пойду, принесу вина.

Она процокала на своих каблучках в кухню. Скалли была там, в своей корзинке, ясно выражая негативное отношение ко всему происходящему.

— Привыкай, собака. У меня есть личная жизнь, а у тебя нет.

— Ты голоден? — крикнула она, внимательно изучая содержимое холодильника. Изучая содержимое холодильника, как осчастливленная секс-рабыня, затраханная до полусмерти. Висеть на дверце холодильника не было её обычным занятием.

Она услышала, что он кашлянул, а затем крикнул в ответ:

— Нет, спасибо, я как раз поел… перед тем как кон… Перед тем, как пришел сюда. Но пусть тебя это не останавливает.

О, и не остановит! В тот момент она была чертовски голодна. Попутно отломила кусочек пиццы, пока обдумывала, чего бы такого вкусненького снести в гостиную. Если его не накормить, она больше не получит того, что ей нужно.

В конце концов, она решила захватить немного соленой соломки, пиалу оливок и тарелку кешью — просто на всякий случай, если передумает. Представляя, будто одета в коротенький передник и кружевной чепец, Хелена сложила все тарелки и вино на поднос и, изображая непристойную горничную, направилась обратно в гостиную.

Огонь в камине сильно разгорелся, сильнее, чем она когда-либо его разжигала, а Алекс лежал на спине прямо перед ним, довольный, словно ящерица на горячем камне. Он как будто спал. Свет огня превратил его бледную кожу в золотистую и оттенял каждую выпуклость и мышцу его стройного тела. Что он делал в её жизни? Он не мог быть настоящим.

Но, может быть, она просто насладится им, пока он не превратился в тыкву.

Она взяла в руки бокалы с вином и села верхом на его живот. Это разбудило мужчину, он приподнялся на локте. Приняв бокал вина, вдохнул его аромат и с задумчивым видом сделал первый маленький глоток, отдавая должное отменному букету. Она открыла для него хорошую бутылку. Благодарный, он не раскритиковал вино, да и она точно знала, что оно мужчине понравилось. К тому же, он всё ещё держал его в руках. Он смотрел на Хелену поверх ободка бокала, его почти черные глаза светились янтарём в свете камина. Александр Фостин из Бруклина. Ха!

— Поцелуй меня, — шепнул он.

Она наклонилась и одарила его легким поцелуем, потом другим, более глубоким, потом ещё одним. Их языки переплелись, а поцелуй отдавал вкусом вина. Она могла утонуть в поцелуях Алекса. Её соски терлись о его грудь, посылая по всему её телу яркий импульс.

— Поднимись выше, — попросил он, опуская бокал. Он приподнял её бедра так, чтобы они оказались на уровне его лица. Его язык проник глубоко в её впадинку и она едва не сломала пополам ножку бокала. И где только он взял такой язык?

Он остановился, чтобы наполнить рот вином, и озорным взглядом посмотрел на неё. Наклонившись, он сложил губы и разбрызгал вино в её пупок. «Ковер!» — подумала она, когда вино устремилось вниз по животику и скопилось между ног. Можно было позже свести пятно содовой.

Алекс одобрительно промурлыкал, слизывая вино с её бедер, а потом руками обхватил её попку, направляя и сдерживая её, пока он пил из неё медленными прикосновениями языка. Ох, подверни ковер!

— Это благородный Зинфандель [21] — Зинфандель — сорт вина; считается, что из-за теплого фруктового аромата, мягкого послевкусия и насыщенного красного цвета, это вино идеально подходит влюбленным, а некоторые даже называют его напитком дня святого Валентина. — пробормотал он, растягивая каждое слово, — с нотками черники… и шоколада… и удивительным вкусом твоего тела.

Зазвонил телефон.

Они и внимания не обратили. Голос Лэйси доносился из заведенной машины.

— Лена? Ты там? Алло? Возьми трубку. Возьми же трубку! Хелена Макаллистер, если ты сейчас же не возьмёшь трубку, я с ума сойду. Я начинаю думать, что сталкер добрался до тебя и связал.

— Связывание будет позже, — усмехнулся Алекс, посылая по её телу сладостную дрожь.

— Я уже еду к тебе. Клянусь Богом.

Это привлекло внимание Хелены. Она подползла к телефону.

— Лэйс, прости, я спала.

Её подруга начала болтать о чём-то, чего девушка не могла сейчас понять — о телепередачах или ещё о чем-то в этом роде. Алекс подполз ближе и теперь покусывал заднюю поверхность её бёдер. Он кусал её так же часто, как и целовал, и определенно не беспокоился, рассердит это ее или нет. Было так легко просто кончить и не думать обо всём, что она вытворяла в постели. Хелена подавила грозившееся вырваться из её рта шипение от того, что Алекс снова её сильно укусил, но тут же расплавилась под последовавшими сразу за этим успокаивающими движениями его языка. Ещё один укус, выше по бедру — и светлая, обжигающая, но почему-то приятная, боль. Очень сладкая боль. Она была мазохисткой? Нет, ведь ей же самой нравилось кусаться. Тогда садисткой?