Алексей Атеев - Тьма

– Ибо сказано в Писании: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» [4]. – На этот раз странный человек обращался не к отцу Владимиру, а к присутствующим в церкви прихожанам.

– Это я-то лжепророк?! – вскинулся поп, чье самолюбие было задето.

– Вновь сошлюсь на Писание: «Не всякий, говорящий Мне «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего небесного» [5].

«Эге, – в некотором смятении подумал отец Владимир, – а парнишка-то не прост. Цитатами так и сыпет. Кто он таков, черт побери? Может, из епархии с ревизией пожаловал? Дошли до архиерея какие-нибудь слухи, а еще вернее, кляузы, вот и послал с проверкой. Но почему он в мирском одеянии? И ведет себя весьма странно. Прилюдно диспут устраивает… Ладно. Если он желает диспута, то пускай его получит!»

– Сказано апостолом Павлом: «Никто да не обольщает вас пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления» [6].

– Да я никого и не обольщаю, – отозвался человек в джинсовом костюме. – Я просто пытаюсь выяснить: тверды ли вы в вере?

– Интересно, каким же образом вы хотите в этом удостовериться?

– Например: явите чудо.

Отец Владимир от души рассмеялся. Ему все стало понятно. Первое впечатление оказалось верным. Никакой это не проверяющий, а обыкновенный алкоголик, нахватавшийся верхушек, как многие в наше время. Какой же ревизор будет во всеуслышание толковать о чудесах. Отсмеявшись, батюшка громко и проникновенно возгласил:

– Молодой человек, я отнюдь не чудотворец, а служитель культа. Чудеса, видите ли, не входят в мои обязанности.

– Но если вы по-настоящему верите, а не втираете нам очки, то уж одно самое маленькое чудо соорудить сможете, – не отставал человек в джинсовом костюме. – Ведь вера, как вы знаете, горами движет.

«Наглеца нужно осадить, – решил отец Владимир. – А то вон прихожане уже резвиться начинают».

Действительно, некоторых молящихся, из тех, кто помоложе, обуяло нездоровое веселье, отнюдь не уместное в храме. Они озирались то на вновь прибывших, то на батюшку, улыбались и вообще скалили зубы. Чувствовалось: дискуссия занимает их куда больше, чем служба. Певшие на клиросе ребятишки веселились вовсю: толкались, возились, шмыгали носами.

– Знаете что, – сказал отец Владимир со всей строгостью, на которую только был способен. – Давайте прекратим наш спор. Вы мне мешаете! Прошу вас удалиться! В противном случае, я вызову милицию. – Тут поп узрел за спиной у джинсового малого майора Плацекина и вновь неприятно удивился. Только он хотел звать правоохранительные органы, а они тут как тут. Что бы это могло значить?

– А вот я могу чудеса творить, – неожиданно вмешался в разговор Картошкин. Народ в церкви захихикал.

«Теперь и этот!..» – отец Владимир еле сдерживался.

– Ну, давай демонстрируй… – он хотел добавить «придурок», но в последний момент удержался.

Толик подошел к иконе святого Пантелеймона, перед которой теплилось несколько свечек. Он встал перед иконой, упер в нее взор и обхватил голову руками.

Смешки прекратились. В церкви воцарилась напряженная тишина. Сама атмосфера, казалось, сгустилась и стала осязаемой. Слышно было, как потрескивают фитили свечей. Неожиданно одна свечка заколебалась, потом оторвалась от аналоя и поднялась в воздух. Она повисла над головой Толика. Синий огонек трепетал в потоке воздуха, но не гас.

Громкий выдох десятков ртов стал ответом этому явлению.

Свеча висела между отцом Владимиром и Картошкиным безо всякой опоры.

Поп, вытаращив глаза, взирал то на свечу, то на Картошкина, не в силах вымолвить ни слова.

– Фокус, – наконец еле слышно произнес он, однако человек в джинсовом костюме расслышал.

– А сейчас тоже фокус?! – громко спросил он и взмахнул руками.

Остальные свечи тоже взмыли в воздух и висели где-то под куполом, мерцая словно звездочки.

– Тоже, – произнес отец Владимир, хотя и с некоторым сомнением. – Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

– Вполне исчерпывающее объяснение, – хмыкнул человек в джинсовом костюме. – Ну хорошо… Тогда завершим наше выступление еще одним фокусом. Последним. – И он вновь сделал тот же жест.

Вначале как будто ничего не произошло, но очень скоро отец Владимир длинно и тоненько завизжал, как молочный поросенок-несмышленыш. Внимание публики переключилось на него, и тут все увидели: поп уже не стоит у алтаря, а медленно поднимается в воздух. Вначале он оторвался от пола всего на несколько сантиметров, но с каждой минутой возносился все выше и выше. Присутствующие в церкви, несмотря на полумрак, отчетливо видели, как поп судорожно болтает торчащими из-под рясы ногами, обутыми в модные кроссовки «Reebok».