Алексей Атеев - Тьма

– Не знаю. Возможно, и в самом деле леший нас пугает.

– А почему на тебя не подействовало?

– И я себе тот же вопрос задаю.

– Может, потому, что ты русский, а я еврей.

Иван засмеялся:

– При чем тут национальность? И я не чистокровный русский, и ты не чистокровный еврей. Думаешь: леший – антисемит?

– Я не крещеный…

– И я тоже. Нет, тут что-то другое.

– Я дальше не пойду.

– Да брось ты… Мы почти дошли.

– А если этот опять?..

– Он выстрела испугался и убежал, – как маленькому стал объяснять Мишке Иван.

Где-то вдалеке раздался злобный хохот. Мишка опять схватился за голову руками.

– Да, ушел он… Ушел!!! Я же сказал… Идем! – Иван взял товарища за руку и потащил за собой.

Больше их никто не пугал, но Мишка шел понуро, явно через силу. Он то и дело озирался и шарил глазами по стволам елей.

Брели по лесу еще с час. Вдруг тайга расступилась, и показалась небольшая полянка, а за ней дряхлая изгородь и ветхое строеньице с восьмиконечным крестом на коньке.

– Пришли, – сказал Иван. – А ты боялся.

– Ничего я не боялся. Что ты все травишь?!

– Ладно, ладно… Извиняюсь. Больше не буду. Не бери в голову…

Искатели сбросили с плеч рюкзаки, спальные мешки и осмотрелись. Все вокруг заросло невысоким подлеском. Даже у порога тянулась к небу небольшая березка.

– Давно не ступала сюда нога человека, – констатировал Иван. Он подошел к двери и толкнул ее. Дверь не поддавалась.

– Заперто, – заметил Мишка.

– Нет. Вряд ли. От кого тут запираться. Просто давно не открывали. – Иван что есть силы саданул в дверь сапогом. Домишко явственно зашатался, однако дверь не открывалась.

– Э-ге! – только и произнес Казанджий. – А теремок-то едва стоит.

Он взялся за кованое кольцо, приделанное к двери, и попытался повернуть его. Запор заскрежетал, дверь с жутким скрипом отворилась, и они вошли внутрь. Дневной свет, едва пробивавшийся через крохотное окно, кое-как освещал большую печь с просторной лежанкой, черный от времени стол, на котором покоилась одинокая деревянная миска, лавки по стенам, домотканые половики, ушат, как видно, для воды. Один из углов был занят большим иконостасом, под которым висела лампадка. В следующем углу стояли полки с книгами. Углы были густо затянуты паутиной.

Мишка вышел на улицу, достал из рюкзака электрический фонарь и вернулся в скит. Луч света заметался по стенам, уперся в иконостас.

– Ничего так, – произнес Мишка тоном знатока после некоторого изучения. – Доски, говорю, неплохие. Весьма!

– Мы сюда не за иконами пришли, – оборвал его Иван.

– И их прихватим. А почему бы и нет? Кому они тут нужны? А иконки классные. На пару тысчонок потянут. Тысчонок баксов, говорю. Это навскидку. А при ближайшем рассмотрении…

– Дай-ка фонарь.

Яркий свет вырвал из мрака черные корешки. Томов на полках стояло штук пятнадцать. Иван наугад снял одну книгу, расстегнул застежки, осторожно открыл переплет, который при этом явственно затрещал.

– Ну, как? – спросил Мишка вглядываясь в яркую, сверкающую сусальным золотом заставку на первой странице. – Красотища-то какая!

– Рукописное Евангелие, – сообщил Иван. За бесстрастным голосом угадывалось волнение. – Думаю, конец шестнадцатого века.

– Ого! Вот это да! А остальные?..

Новые тома были сняты с полок. Вскоре выяснилось, что перед ними поистине клад. Здесь имелись книги из типографий Ивана Федорова и Франциска Скорины, издания Московского печатного двора, рукописные «Четьи Минеи» начала шестнадцатого века.

«Житие и подвизи святого благоверного князя Александра Невского чудотворца», – по складам прочитал Иван.

– Неплохая подборка, – заключил он. – Одна эта книга «Житие Александра Невского», – он щелкнул по потрескавшейся коже переплета, – весит больше, чем все наши прошлые приобретения.

– Весит, в смысле стоит? – с интересом спросил Мишка.

– Весит, в смысле научном. Ну и стоит, конечно…

– Клондайк! – завопил Мишка, – Голконда! Да еще иконки!

– Нет, дорогой, – одернул его Иван. – Иконы мы брать не будем.

– Как это не будем?! Почему?!

– Но ведь мы не за ними шли. Наша цель – книги.

– Согласен. Но попались. Ведь они ничьи. Сгниют здесь. Ты же ученый. Должен понимать, что подобные вещи должны быть сохранены. Это же исторические реликвии, да к тому же памятники культуры. Им место в музее.

– Ты что же, для музея их отсюда потащишь.

– А почему бы и нет.

– Не надо! Продашь, и дело с концом.

– Даже если и продам, все равно они будут оценены знатоками и сохранены, а не сгниют в этой утлой хижине. А возможно, и в музей попадут… Или в церковь.