Алексей Атеев - Дно разума

– Дело в том, что я знаю, кто ограбил кассира, – неуверенно произнесла Лена.

– И кто же?

– Один мой знакомый. Некий Юрий Скоков.

– Скоков? Вроде я что-то слышал про него.

– Он недавно освободился из мест заключения.

– Карманник? Но как будто встал на путь исправления.

Лена промолчала, только поджала губы.

– Но карманник вряд ли пойдет на вооруженное ограбление, – вслух размышлял Ариков.

– Я сама видела у него деньги. Много денег! И он мне признался в ограблении.

– Когда видели?! – в один голос воскликнули все присутствующие в комнате.

– Примерно час назад.

– А где обитает этот Скоков?

– Как вам объяснить… На горах есть такой поселочек… Из землянок состоит.

– Карадырка?

– Вот-вот.

– И он сейчас там? Этот Скоков?

– Скорее всего.

– Тогда по коням! – воскликнул Ариков. – Вы едете с нами. Будете дорогу показывать.

– Мне бы не хотелось, чтобы он меня увидел.

– Не увидит. Не беспокойтесь. Кстати, как вас зовут?

После того как Лена ушла, Скок некоторое время неподвижно сидел за столом, таращась на кучу денег. Некое отупение овладело им. Для чего все? Непонятно. И Лену напрасно обидел. Опять, считай, изнасиловал. Конечно, где уж любить такого. А кто его за язык тянул? Ограбил кассиршу… Для чего он это ляпнул? Геройство свое решил продемонстрировать. Крутизну. Вот и продемонстрировал. Ушла она. Быть может, навсегда. Что же дальше? Он обвел взглядом убогое убранство землянки. В полумраке комната казалась просторнее и выше.

– Мой дворец, – усмехнувшись, произнес Скок.

«Выпить, что ли? – Он поднялся, нашел в углу непочатую бутылку водки, оставшуюся с поминок. – Вот только одному почему-то нынче не в жилу. Стоп! – вдруг вспомнил он. – Ведь есть мамаша. Не лежать же ей век под кроватью».

– Эй, мамаша, вылезай! – крикнул Скок. Но ответа не последовало. Тогда Скок опустился на колени, выволок из-под кровати мамашу и водрузил ее на табурет перед столом.

– Водку будешь?

Опять молчание.

– Значит, будешь. – Скок поставил перед мамашей эмалированную кружку, наполнил ее, а себе налил почти полный стакан.

– Ну давай… За воскрешение!

Он залпом выпил. Водка обожгла гортань и пищевод, провалилась в желудок, вызвав и в нем небольшое возгорание. Сразу стало веселее.

Пока Скок анализировал свои ощущения, он даже не заметил, выпила ли мамаша, которая все так же неподвижно сидела за столом, но когда глянул в ее кружку, увидел, что она пуста.

– Ловко, – отметил Скок.

Он взглянул в темное лицо. Неподвижные глаза мамаши взирали в какие-то непостижимые глубины мироздания. Так, во всяком случае, казалось Скоку. Он вновь плеснул в кружку водки, себе же налил на два пальца. Выпил и упал на кровать.

…Разбудил Скока громкий скрип тормозов. Он вскочил и выглянул на улицу. В сгустившихся сумерках увидел: перед калиткой остановился милицейский «газик», а чуть поодаль еще одна машина, кажется, «Москвич». Из обоих автомобилей поспешно вылезали люди в форме и в штатском.

– Менты, – прошептал Скок. – Кто сдал? Ленка? Больше некому. Быстро же она обернулась. Вот хрен им! Живым не возьмете.

Он поспешно затворил дверь и запер ее на щеколду. Почти тут же в дверь застучали.

– Гражданин Скоков, отворите! Мы знаем, что вы дома!

– А хрен получить не желаете?! – закричал Скок и схватил со стола «парабеллум».

– Отворите, по-хорошему просим.

Скок выстрелил в дверь. По ту сторону кто-то жалобно вскрикнул, и воцарилась тишина.

– Ну что, взяли?! – крикнул Скок.

В ответ последовал выстрел. Пуля просвистела совсем рядом.

Куда бежать? Он здесь – как в мышеловке. Скок взглянул на окно. За ним явно маячила чья-то фигура. Он, не глядя, выстрелил. Зазвенело разбитое стекло.

– Выходи, придурок, – послышалось в ответ.

– Вы сначала возьмите!

Вновь повисла напряженная тишина. Взгляд Скока упал на высившуюся на столе кучу денег.

«Все равно возьмут», – соображал он. В углу стояла большая жестяная банка с керосином. Скок поспешно открутил крышку и принялся поливать купюры пахучей маслянистой жидкостью. Потом он схватил лампу «летучая мышь», снял стекло, поджег фитиль и приставил коптящий агрегат к самой куче. Затем в обе руки взял по пистолету и залег на кровати, прижавшись к стене. Мамаша все так же безучастно сидела за столом.

– Черт тебя принес! – выругался Скок. – Лежала бы себе на кладбище. Так нет же, шастать задумала.

Неожиданно новая мысль пришла в его голову. Он отложил пистолеты, вскочил с кровати и, подхватив жестяную банку, вылил остатки керосина на голову и плечи матери.