Алексей Атеев - Девятая жизнь нечисти

– А это откуда? – с величайшим удивлением спросил он возницу, указывая на свои вещи.

Котома-то? Нашел на Чертовой гриве. Сразу признал. Твоя котома. Ну, думаю, пропал парень. Сгинул, должно… А ты вон какой проворный. Молодец, право слово. Не ожидал от городского мальца такой прыти. Ну, рассказывай, где был, какую добычу имел?

Да как сказать, – отнекивался Сережа. – И добычи особой нет. Только для пропитания стрелял.

Это разумно, – похвалил возница. – Зря живую тварь не губил. Похвально. А до каких мест добрел?

Плутал немного, – скромно сообщил искатель приключений. – Первую ночь провел под дождем, потом добрел до какого-то озера. На берегу еще сторожка стоит на сваях.

И что же? – тотчас спросил водовоз, остро взглянув на Сережу.

В смысле?

Дальше что было?

Да ничего особенного… Пожил там два или три дня. Побродил по окрестностям.

И ничего с тобой не случалось?

«Любопытный какой, – подумал Сережа. – Все ему выложи, все расскажи… С другой стороны, вроде спаситель. Если бы не он, сколько здесь еще блукать? А то бросит. Нет, не нужно сердить его. Тем более странный он какой-то».

Что вы подразумеваете под словом «случилось»? – напрямик спросил он.

Да ты не таись, – старик говорил ласково и благожелательно, – а то вон как напрягся. Впрочем, если не желаешь, то и не нужно. Да ты садись на телегу, не боись, довезу до Ширяева в целости.

Сережа пристроился, как и в прошлый раз, рядом с бочкой, облокотился на нее, и Васька тронулась с места. Некоторое время оба путника молчали, потом Сережа не выдержал затянувшейся паузы.

Не знаю, как и начать, – неуверенно заговорил он.

А ты не торопись, – откликнулся возница, – подумай малость.

Чудилось мне разное, – осторожно сообщил Сережа.

Здесь такое случается, – спокойно заметил водовоз.

Еще в первую ночь… на болотах… Но это, наверно, от усталости. Ну и потом, в избушке этой… – Он замолчал, собираясь с мыслями. – Мне показалось… словно там… кто-то живет… обитает… – Он вновь сделал паузу, подбирая подходящие слова.

Старец тоже молчал, по-видимому, ожидая продолжения.

Некая сущность, – наконец нашел подходящее определение учитель русского языка и литературы.

Мудрено выражаешься, – не одобрил его определения водовоз. – Под сущностью ты, надо полагать, подразумеваешь Степана?

Вы знаете? – изумился Сережа.

А то! Никакой тут тайны нет. Всем в округе известно.

А мне казалось, чудится. Результат какого-то заболевания… Воды, может, выпил несвежей или еще чего… Простыл например. Вот и посетили видения…

И русалок, наверное, зрел? – повернувшись к Сереже и остро глянув в его глаза, спросил водовоз.

Ага, – охотно согласился парень. – Вам и про них известно?

Мне ли не знать, – непонятно отозвался странный возница. – Тоже, думаешь, видения от хворобы?..

Право, не знаю, что и сказать. Затрудняюсь с ответом.

И матку его, надо понимать, видел? Степкину-то?

И ее… Так это на самом деле было?

А то нет!

Расскажите, если возможно, поподробнее. А то я и не знал, что подумать.

Рассказать-то несложно… Дак, поверишь ли?

Я теперь во многое поверю, – сообщил Сережа.

Возница повернулся к нему всем корпусом, внимательно посмотрел в глаза. С него продолжала капать вода, и Сережа вдруг явственно почуял, что на него пахнуло тиной и свежей рыбой.

Дорога долгая, забрел ты, однако, в самую глушь… Ладно, слушай. Тут в окрестностях есть деревушка. Запрудово прозывается. Мельница там когда-то стояла водяная. С колесом… Под ним омут… Хороший, понимаешь, омут. В нем сом обитал. Здоровущий, между нами, сомина. Что твой конь. Ездить на нем можно было… Ну да ладно. Так вот, в этом Запрудове жила одна семья. Обычные вполне людишки. Сам-то все больше отхожим промыслом занимался. Плотник он был хороший. Ну и ходил по деревням, деньгу сшибал. А баба его по хозяйству… В избе, значит. Мальчонка у них имелся. Этот самый Степан. Потом, как начали все рушить, этого плотника прищучили. Мол, вступай в колхоз и работай на коммуну, а нет – вышлем как чуждый элемент. Мужик, конечно, привык к свободе. На чужого дядю пахать не собирался. Вот и решил податься в город. Уехал, значит, а семейство в Запрудове оставил. К слову сказать, бабенка-то его, супружница, значит, была не то чтобы уж так красива, но справна. За него вышла совсем молодой, шестнадцать только стукнуло… А мужик-то все время в отлучке. На нее многие поглядывали, но она – никому… Мужа больно любила. И в мальчонке своем души не чаяла. Один он у нее был.