Скотт Вестерфельд: Тайный час

— Их прогнали на край света, Рекс. Они зажаты внутри единственного часа в сутках. Им грозит свет дня, огонь, математика, эра новой техники. Их пугают и заставляют прятаться существа, которых они раньше кушали на завтрак. В буквальном смысле слова.

— Наверное, это так.

— А я знаю точно, что это именно так. Я их чувствую, это исходит от них. Мы — их страшный сон, Рекс. Мы, хитроумные люди, с нашими орудиями, цифрами и огнем. Маленькие обезьяны, которые в один прекрасный день начали охотиться на них и не пожелали отступать. С тех самых пор, как они скрылись внутри тайного часа, они не переставали бояться. Они даже знали, хоть и страшились этого знания, — знали, что настанет время, когда мы разыщем их и во времени синевы. Вот так же ты всегда точно знаешь, что где-то у тебя под полом крадется паук и хочет подползти к тебе.

Она почувствовала, что у Рекса по спине побежали мурашки, и хихикнула.

— Пожалуйста, перестань, — взмолился Рекс. — Я, между прочим, в твои страшные сны не заглядываю, Ковбойша.

— Тебе везет, — фыркнула она и продолжала: — Так вот, в глубине своих черных-пречерных душ темняки всегда знали, что появится Джессика. Придет воспламеняющая и лишит их последнего убежища.

— Поэтому они так стремились убить ее.

— «Стремились»? — негромко переспросила Мелисса и улыбнулась.

Мелисса и здесь, на другом краю пустыни, ощущала их ненависть, холодную и непоколебимую. Эта ненависть была горькой и ясной, как вкус химического карандаша на кончике языка. В том разуме, который затаился за горами, не было беспомощности и глупости. Там были спокойствие и готовность. Будучи зверями, темняки поначалу атаковали вслепую, как и положено животным, но они вовсе не были побеждены окончательно. Постоянная параноидальная готовность к бою исходила от каждого из мрачных, темных, древних разумов.

Они готовились к этому дню десять тысяч лет.

И они снова явятся за Джессикой Дэй.

Весь тайный час, от начала до конца, Рекс с Мелиссой провели в Гремучей котловине. Они ждали, чтобы посмотреть, не осмелятся ли темняки вернуться.

Мелисса зевнула. Эти дозоры были следствием неистребимой привычки Рекса перестраховываться, но после минувшей недели каждая полночь, во время которой ничего не происходило, была для Мелиссы радостью.

Мелисса чувствовала вкус Десс. Та возилась в Змеиной яме: замеряла трещинки в камне, возникшие от прикосновения Джессики, и пыталась математически осмыслить новую асимметрию. Кроме того, Десс разрабатывала что-то вроде новой карты. Она наносила на нее картину звездного неба, за которым наблюдала с помощью изготовленного собственными руками секстана, и пребывала в полном восторге от какой-то очередной нумерологической тайны, которой пока ни с кем из полуночников не делилась. Десс с головой ушла в чистое царство углов и коэффициентов.

А еще Мелисса чувствовала Джонатана и Джессику, оставшихся в Биксби. Они немного полетали вдвоем, а потом устроились где-то повыше, чтобы любоваться окрестностями. Они были просто счастливы, а Джессика вдобавок излучала волнение, связанное с тем, что у нее обнаружился такой дар. Она так отличалась от испуганных, чужеродных тварей, сознание которых было переполнено ненавистью к ней.

Мелисса ощущала Рекса, находившегося совсем рядом с ней. Его разум был полон вопросов и жажды прочесть еще больше и познать еще больше. Но еще глубже таилось спокойное и радостное понимание: именно он, Рекс Грин, станет тем вождем, который напишет об этих странных и волнующих днях.

Все радовались и в своей радости не помышляли о том, что битва только начиналась.

Полночь завершилась.

Десс вернулась вовремя — как раз в то мгновение, когда заурчал двигатель старенького «форда». Мелисса не глушила мотор, поскольку в полночь он не тратил горючего.

Они спрыгнули с капота и забрались в салон. Десс открыла заднюю дверцу. Взгляд у нее было рассеянный. Когда она производила мысленные расчеты, она почти не разговаривала, и Рекс с Мелиссой хранили почтительное молчание.

Мелисса везла их домой по окраинным улицам. Чутье помогало ей избегать встреч с полицейскими машинами. В воскресную полночь в Биксби все большей частью спали, поэтому определить полицейских на вкус особого труда не составляло. И все же время от времени Мелисса улавливала обрывки чьих-то мыслей, чью-то бессонную тревогу или ночной спор, кусочек сна — хорошего или страшного:

«Я ни за что не смогу оплатить этот счет…»