Мишель Цинк - Пророчество о сёстрах

Слова ее для меня не такой уж сюрприз, как могло бы статься. Я и так уже инстинктивно знала, что медальон каким-то образом связан с обратным путем для Самуила. Но все же это новое доказательство порождает вопрос, что давно дразнил самые темные части моего разума. Тот, что до сих пор я не смела высказать вслух.

— Мадам, я кое-чего не понимаю. Даже если бы я носила медальон, то как Самуил может проникнуть в наш мир? Он ведь всего лишь дух, верно? Бесплотный дух. Как бы он передвигался в нашем мире без тела?

— А вот это, моя дорогая, уж и совсем просто, — мадам Беррье сжимает губы в тонкую строгую линию и лишь потом продолжает: — Он использует тебя — твое тело.

— Соня, прости. Я не… я правда ничего не знала до вчерашнего вечера.

Соня не отвечает. Эдмунд везет нас через сутолоку улиц к ее дому. От ее молчания в груди у меня прорастают семена страха. Страха, что она не будет больше моим союзником, моей подругой — ну, в самом деле, кто захочет встать на одну сторону с такой , как я?

— Если вы с Луизой захотите действовать вместе, я пойму.

Она оборачивается ко мне.

— Ты ощущаешь себя Вратами? Чувствуешь что-нибудь… неправильное?

Лицо у меня вспыхивает огнем. Я рада, что в экипаже темно и Соня не может толком разглядеть меня, а то, чего доброго, она бы приняла мои полыхающие щеки за признак вины.

— Правду сказать, почти все время я чувствую себя совершенно прежней, собой, только вот гораздо более растерянной и неуверенной.

Но Соня привычно вслушивается в оттенки сказанного, она не упускает ни единого слова.

— Почти все время? — мягко переспрашивает она.

— Бывают времена… не часто, но иногда все же бывают, когда я ощущаю какую-то тягу… чего-то непонятного. Ох, это трудно объяснить! Не то чтобы я вдруг понимаю, что готова совершить что-то ужасное, просто… ну просто иногда я чувствую связь с медальоном. Иногда чувствую его зов. Желание его надеть. Желание погрузиться в сон, в странствия, которые этот сон наверняка принесет. А потом…

— Потом?

— Потом я прихожу в себя, быстро-быстро, и вспоминаю, что мое призвание — сражаться с такими наваждениями.

— И ты помнишь это даже сейчас? Сейчас, когда знаешь, что это вовсе не твое призвание? Что ты не Хранительница, а Врата?

— Теперь — даже еще сильнее!

Я черпаю некоторое утешение в крепости этой веры.

Соня кивает, отворачивается к окну и всю оставшуюся часть дороги так и сидит, отвернувшись.

Когда мы приезжаем к дому миссис Милберн, я вылезаю из экипажа и стою с Соней на тротуаре, а Эдмунд беспокойно поглядывает на нас, притоптывая ногой в не слишком-то деликатном намеке на то, сколько времени уже прошло. Людской поток, что течет мимо нас, кажется странно зловещим, даже опасным, и в голове у меня звучат слова мадам Беррье: «Зверь и его воинство могут принимать разные обличья, любые, какие пожелают… обычного человека, демона, животного, наверное, даже просто тени». Скорее всего, через все прошлые Врата в наш мир пришли уже тысячи падших душ. И они могут быть где угодно. Повсюду. Только и ждут, чтобы мной овладел момент слабости.

Соня берет мои руки в свои.

— Лия, ты не просто так избрана на роль Ангела. Если вся сила пророчества считает, что ты годна для того, чтобы принимать такие решения, то уж мне-то с чего думать иначе? — Она улыбается — слабо, но искренне. — Нам надо держаться вместе. Это наша единственная надежда найти ответы, которые нам так нужны. Луиза, конечно, пусть сама за себя говорит, но лично я — с тобой.

— Спасибо, Соня. Обещаю, я тебя не разочарую. — Я подаюсь вперед и обнимаю ее, переполненная благодарностью.

Соня поеживается, дрожит и обнимает себя руками за плечи. Вечереет, становится совсем холодно.

Я думаю о детях — тех девочках, что отец привез из Англии и Италии, и о других, еще не известных мне.

— Ой, нам столько всего надо обсудить! И совершенно нет времени! Откуда ж время, когда Луиза в Вайклиффе, ты тут с миссис Милберн, а я в Берчвуде, а на носу уже…

Я не договариваю фразы. В голове начинает оформляться идея.

— Что на носу? Боже ты мой, Лия! Если мы простоим тут еще немного, я совсем замерзну!

Я киваю, уже приняв решение.

— Нам надо снова собраться вместе, втроем. Просто необходимо, правда? Предоставь все мне. Я обо всем позабочусь.

Мы с Соней прощаемся. Я уже почти влезла обратно в экипаж, как вдруг чья-то рука хватает меня за запястье.

— Прошу прощения, но, пожалуйста…