Мишель Цинк - Пророчество о сёстрах

— А были ли обстоятельства его смерти… необычными?

— Да. — Я снова могу лишь шептать.

Гадалка промокает уголки рта салфеткой.

— Мне очень, очень жаль. Пророчество — тяжкая ноша даже для самых сведущих и подготовленных сестер. Для столь же непросвещенной, как вы… для исполняющей вашу роль… это, должно быть, и вовсе не по силам. Я постараюсь поведать вам все, что возможно. Давайте начнем с вашего отца. С его смерти.

При воспоминании об отце горло у меня сжимается.

— А какое отношение это имеет к пророчеству?

— Самое прямое, — просто отвечает мадам Беррье. — Души много веков ждут возможности вернуться в наш мир. Вы — их Ангел, вы наделены силой способствовать их возвращению или навеки изгнать. Уж не сомневайтесь: они ни перед чем не остановятся, лишь бы заполучить вас.

Мне хочется засмеяться от нелепости подобного предположения. А потом я вспоминаю, каким было лицо отца, когда его нашли мертвым. Эти широко распахнутые глаза… незнакомая гримаса на лице — слишком испуганном, чужом, не его. Мысли обо всем этом переполняют меня всепоглощающей грустью, быстро перерастающей во что-то вроде гнева и недоверия — которое не имеет ничего общего с неверием.

И когда наконец я перевожу взгляд на мадам Беррье, мои слова уже не вопрос, а чистая правда.

— Его убили падшие души. Он погиб из-за меня.

Она печально качает головой.

— Мисс Милторп, вы не должны чувствовать ответственность за его смерть. Ни один защитник не может стать завесой против собственной воли, не желая того. Чтобы принять эту роль, он должен был очень любить вас. Он тоже сделал свой выбор. — Голос мадам Беррье ласков и нежен, как голос матери. — Удивительно, как это они не добрались до него гораздо раньше. Чтобы противостоять им так долго… да, он должен был быть очень сильным человеком, человеком, твердо намеренным защищать вас до последнего.

Я качаю головой, пытаясь осознать всю правду о смерти отца.

— Но он не странствовал по Равнине. Он никогда не рассказывал мне ни о чем таком — а если бы знал, непременно рассказал бы.

Мадам Беррье несколько мгновений обдумывает мои слова, а затем коротко кивает.

— Возможно. Но, дитя мое, падшие души хитры, а Самуил неизмеримо хитрее их. Возможно, они заманили вашего отца туда чем-то, что было для него очень-очень важно. Чем-то, что он горячо любил.

На этих словах перед мысленным взором у меня вспыхивает образ Темной комнаты.

И я знаю. Знаю, чем именно они заманили его в странствие.

— Моей матерью.

Когда мадам Беррье снова начинает говорить, в голосе ее нет ни следа удивления, а вопрос звучит скорее утверждением.

— Разве не поддался бы он на зов, сулящий возможность увидеть ее лицо, услышать ее голос? Особенно, если он тревожился за свою дочь, за ее роль в пророчестве, о котором мало кто из мужчин вообще слышал, а тех, что поверили в него, и того меньше?

Я снова вижу дверь Темной комнаты в день смерти моего отца. Вспоминаю, как в слабом утреннем свете сочился из заброшенных покоев леденящий воздух.

Темная комната. Спальня моей матери.

Я вспоминаю свои странствия — как легко, без малейших усилий я соскальзывала в них, не ведая, что они — неизмеримо больше, чем просто сны.

— Не знаю, — бормочу я. — Он не понимал, что странствует. Не знал, что уязвим и беззащитен пред духами Иномирий.

Ясновидящая кивает.

— Довольно легко ответить на призыв духов, думая, что ты просто спишь, а у падших душ имелись все причины разобщить душу вашего отца с телом, обречь его на скитания по Иномирьям.

От одной мысли об этом во мне поднимается такая волна боли, что я едва в состоянии выдержать ее натиск.

— Вы… вы хотите сказать, что его душа в Пустоши?

Мадам Беррье вздергивает подбородок и разглядывает потолок, как будто может обрести нужные ей слова среди побелки.

— Мисс Сорренсен упоминала, что на одном из сеансов связи с духами получила сообщение от вашего отца.

Воспоминания о той первой загадочной встрече с Соней заставляют меня нервно заерзать на кушетке.

— Да. То есть я так думаю, — отвечаю я. — Я не то чтобы слышала его сама. Мне передала его Соня.

Мадам Беррье ободряюще улыбается.

— Мисс Сорренсен наделена поистине впечатляющим даром. Если она говорит, что послание от него, скорее всего, так оно и было на самом деле. И если так, это значит, что он каким-то образом сумел избежать Пустоши. — Она пожимает плечами. — Такое вполне возможно. В Иномирьях есть и иные обитатели, обладающие могуществом, вполне достаточным для того, чтобы помочь кому-либо избежать Пустоши, хотя тем самым они могут навлечь опасность на самих себя. Ваша мать, например.