Сергей Панасенко - Повелитель праха

Снова в памяти всплыли кадры из французского фильма. Нет, происходившее в Пятницке мало напоминало содержание "Бесконечной полночи". Тамошние вурдалаки никого не сбивали автомобилями, не преследовали полицейских и не составляли одну тесную и дружную компанию. Подопечные Гулова, как следовало из схемы Шмарина, не встречались и тем более не знали друг друга. Следовательно, напрашивался вывод, что все они находились в одинаковом положении по отношению к кому-то или чему-то, ставшему настоящей, начальной причиной всех этих странностей.

Гулов понял, что для дальнейших рассуждений ему не хватает знаний: не протокольных сведений, а именно знаний о подобных происшествиях в прошлом и настоящем. К счастью, в городе жил человек, к которому можно было обратиться за такой — и за любой иной — справкой. Иван Данилович Полевой, заведующий городской библиотекой, знал вообще все. Без преувеличения все. А поскольку Гулову он был обязан здоровьем, а может, и жизнью (на заре своей милицейской карьеры Гулов спас его от разгулявшихся амнистированных молодцов, стремительно возвратившихся туда, откуда прибыли), то всегда с готовностью помогал ему в любом, самом запуганном деле.

Прислушиваясь к долгим гудкам в телефонной трубке, Гулов мысленно представлял, как Полевой пробирается из кухни между кипами книг и журналов на звук старого битого-перебитого телефонного аппарата. Живя в одиночестве, в условиях спартанских и даже сверх того, Полевой всю свою зарплату тратил на книги и журналы. На них же уходили гонорары, которыми подкармливали Ивана Даниловича в городской газете и на радио в обмен на самые различные справки и разъяснения. И потому печатной продукцией в однокомнатной квартире Полевого были забиты не только все шкафы, полки и антресоли, но и подоконники, оба кресла, стулья; книги стопками в порядке, известном только Полевому, лежали на полу, отчего комната, кухня и коридорчик напоминали не то букинистический магазин, не то жилище человека, имущество которого описывается за долги.

Но вот Полевой снял трубку, и Гулов узнал его высокий голос:

— Слушаю вас!

— Иван Данилович, добрый вечер! Извините за поздний звонок, но очень срочный вопрос…

— Я вас понимаю, Женя, никаких извинений! — ответил Полевой. — Что вас интересует? Я к вашим услугам.

— Вопрос несколько необычный… замялся Гулов. — Но вы не удивляйтесь. В общем, так. Мне нужно знать о мертвецах, которые оживают…

Полевой помолчал, потом отозвался недоверчиво:

— Вас интересует воскрешение мертвых, я вас правильно понял, Женя?

— Ну, наверное… не знаю. Сами оживают или их оживляют — и то и другое. Бред, да? — Гулов засмеялся.

— Отчего же бред… — Полевой засвистел какую-то мелодию без конца и начала, что делал всегда, когда раздумывал над ответом. — В обшем-то, история знает немало таких документально зафиксированных случаев… А вы не можете как-то поконкретнее?..

— Конкретнее я хочу знать: может ли мертвец вылезти из могилы сам собою и действовать по своему усмотрению, или не может? От чего все это зависит? Как проверить? Как предупредить? Что надо сделать, чтобы…

— Постойте, Женя, погодите! — перебил его Полевой. — Я же в таком режиме не могу. Я, кажется, понимаю, куда вы клоните… Значит, так. Если, Женя, вы имеете дело действительно с покойником, а не с впавшим в летаргический сон, то он по своей воле… собственно, никакой своей воли у него, ясно, нет — он все-таки покойник, труп, и ничего больше. Правда, есть версия, что умершего человека можно заставить ожить — есть такие способы — однако мне кажется, что это либо обман, либо способ, которым человек убит, не совсем обычен…

— Что такое — не совсем обычен?

— Скажите, Женя, вам приходилось слышать слово «зомби»? Гулов наморщил лоб:

— Н-нет… пожалуй, нет… Или слышал, но сейчас уже все равно не вспомню, что это такое…

— Зомби, Женя, — продолжил Полевой, — это убитый с помощью особых ядов человек, которого можно специальными ритуалами оживить и поднять из могилы. Хотя, строго говоря, оживить — это неточно. Зомби, как личность, остается мертв, но он превращается в некоего биоробота — существо, подчиняющееся командам своего убийцы, становящегося, таким образом, безраздельным господином и хозяином несчастного. Зомби полностью лишается своего я, ему неведомы инстинкты самосохранения, голода, жажды, он не знает страха и усталости, хотя, конечно, как любой механизм, его тоже можно разрушить…