Андрей Тепляков - Антитело

— Сетки! Сетки опускайте!

Они едва успели опустить пчелиные сетки, как воздух между деревьями почернел, завибрировал, и из леса вырвалось густое темное облако. Оно окружило людей, словно присматриваясь, а потом обрушилось на них душным смрадным покрывалом, поглотив и лишив возможности видеть.

— Что нам делать? — прокричала Лиза.

— Вперед! За нами! — крикнул Анатолий.

Они рывком подняли знахарку и, спотыкаясь, потащили ее сквозь бурлящий и орущий тайфун. Он напоминал пылевую бурю в пустыне, только вместо песка вокруг носились сотни и тысячи мух. Подобно мельчайшим крупинкам, они забивались в щели между сетками и одеждой, лезли, пробирались вперед, соскальзывали и сменялись новыми. И было только вопросом времени, когда они найдут лазейку, слабое место в защите и тогда, весь рой ринется туда, как единое целое. Против них не было оружия, не было возможности бороться с противником, способным рассыпаться на крошечные части и тут же собраться вновь. Оставалось только бежать. Бежать и надеяться на везение.

Они вышли к границе пашни, когда в лесу вдруг что-то громко запыхтело, перекрыв даже жужжание огромного роя, и захрустели сломанные ветви. Лиза повернулась назад и наугад разрядила один из стволов. Сквозь мглу неясным миражем проступили белые стены дома. Лиза повернулась к остальным и ускорила шаг.

Степан сдался. Дьявол оказался сильнее. Не было никакого сомнения в том, что святому делу противостоит нечто большее, чем он до сих пор думал. Было задействовано столько сил — отец уже добрался до ребенка, воздействие Степана было таким мощным, что, нажми он еще немного, и Сергей был бы мертв; его руки уже лежали на шее девочки, и тогда вмешалась она. Эта женщина, третья сила, о которой он и не подозревал. Непостижимым образом она оказалась в этот момент рядом, смогла связаться с девочкой и отдать ей свою жизнь. Степан не знал, кто она и почему она так поступила. Он чувствовал в общем круговороте сил тонкую, но яркую струю ее воли. Она была слабее, но обладала той степенью концентрации, которая позволила ей, словно лезвию ножа, пройти сквозь все преграды прямо к цели. Степан утратил контроль над отцом девочки, и восстановить его уже не мог.

А может быть, это не дьявол строит козни? Может быть, вмешательство этой женщины не что иное, как божественное вмешательство? Убить ребенка — тяжкий грех, а толкнуть к этому его собственного отца — грех еще более отвратительный. Может ли Бог, глядя на них с небес, допустить, чтобы доброе дело вершилось такой ценой? Хватит ли всех жизней, спасенных им, чтобы искупить сопутствующее зло? Степан не знал. Он сомневался, и это сомнение наполняло его сердце тоской и страхом. Время уходило. Неумолимо утекало, с каждый кратчайшей секундой убивая надежду.

«Скажи мне, что делать», — прошептал Степан, глядя в небо. — «Научи меня!».

В этот миг тяжелые тучи раздвинулись, и в тонкую прореху скользнул слабый солнечный луч. Степан некоторое время смотрел на него, что-то обдумывая.

Есть еще шанс. У них есть девушка, которую не видит дьявол и женщина, которая поддерживает сейчас ребенка — они несут в себе небесный свет. Они могут загнать черта в преисподнюю. Убить его в собственном доме.

«С нами Бог. Он дал знак»

Смрадный мушиный рой вдруг единым порывом взметнулся вверх и рассыпался в воздухе на мириады черных точек. Лиза испуганно обернулась, но никто их не преследовал. Стена леса была мрачна и недвижима.

В доме скрипнула дверь, и на пороге появился Глеб. Он махнул им рукой.

— Быстрее! — крикнул он. — Заходите в дом!

— Настя, деточка моя! Господи!

Лиза вцепилась в дочь, заливая ее слезами.

— Больше так не делай! Никогда! — крикнула она.

В двери, ведущей на лестницу, показалась Аленка. Она возникла, словно привидение — бледная, худая и безмолвная. На миг все замолчали, глядя на нее со страхом и жалостью.

— Девочка…, - пробормотала Лиза.

— Мам, я должна ее увести. Глеб вам все расскажет. Не нужно, чтобы Аленка слышала.

— Я все знаю! — заявила Аленка.

— Что ты знаешь, милая?

— Все! Про маму, и про папу. И про нее, — девочка указала на знахарку. — Все знаю.

— Алена, — сказала Настя и замолчала. Она не знала, что добавить и с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Папа не виноват. Он не хотел. Это не он сделал.

— А кто сделал? — спросил Глеб.

Девочка не ответила. Только в глазах у нее промелькнуло выражение, странное настороженное, словно она к чему-то прислушивалась. И вдруг лицо ее сморщилось, губы изогнулись и задрожали. Аленка села на пол и заплакала, громко и безудержно, судорожно всхлипывая и размазывая по щекам слезы.