Андрей Тепляков - Соседи

– Здорово, Никодим! Встречай гостей!

Никодим, хозяин лучших ремонтных доков станции «Айс-6», внешне напоминавший гнома и даже на огромном мониторе «Ignis sanat» выглядевший маленьким, ушастым и помятым, потер глаза:

– Ной, храни тебя Бог! Ты?

– Я.

– Что у вас? Надеюсь, стоящее?

– «Дельта». Маркировка 16193-4.

– На ходу?

– Нет. Топлива нет. Тащим на себе.

– Ной, это жуткое старье.

– Сколько?

Никодим задумчиво потер щетинистый подбородок.

– По весу.

– Не пойдет. Мы даже топливо не окупим.

Лицо «гнома» приобрело вкрадчивое выражение. Он наклонился ближе к экрану, заняв почти все видимое пространство.

– Ной, дорогой мой, почему мне кажется, что топливо с «Дельты» находится в твоем трюме? Почему я не могу отделаться от мысли, что тащите вы ее только потому, что двигатели на этой колымаге не работают? Я весь в сомнениях.

– Ты слишком долго общался с шантрапой.

– Предлагаю в последний раз – беру этот хлам по весу. И, только для тебя, я готов увеличить ставку на пять процентов. Сколько там у вас?

– Никодимушка, – вмешался вдруг Ежик. – Ты его не слушай. Откуда ему знать, что он тащит, – он всего лишь капитан.

– И ты тут, балабол! Поторговаться хочешь?

– А можно?

– Валяй.

Никодим откинулся в кресле и сложил руки на большом животе. Ежик кротко взглянул на Ноя. Тот кивнул.

– Двигатели, Никодимушка – четыре «роллсройса»! Лет по десять, не больше! Зуб видишь?

Ежик придвинулся вплотную к экрану и осклабился.

– Виишь? – прошепелявил он.

– Брось свои ужимки. Я спать хочу!

– Скоро! Скоро ты вернешься в свою кроватку! Итак. – Ежик отодвинулся и принялся загибать пальцы. – Что мы имеем: четыре двигателя, требующие легкого ремонта. Шестьдесят криокамер – двенадцать рабочие.

– Чистые?

– Относительно.

– Что еще?

– Левый щит. Почти целый. Распилишь эту махину и покроешь не меньше четырех «Скатов».

Ежик улыбнулся.

– Ну как? Нравится?

Никодим размышлял. Ежик незаметно показал Ною большой палец и развалился в кресле, брякнув на пульт ноги в грязных ботинках.

– Хорошо, – наконец произнес Никодим. – За двигатели дам по двадцать тысяч. Десять тысяч за камеры. За все. И четыре за щит. Железо по весу. Цена обычная.

– Вот это разговор!

– Сколько? – спросил Ной.

– Сейчас.

Никодим стал рыться в электронном справочнике.

– Так. «Дельта». 16193. Тысяча пятьсот пятьдесят тонн. По четыре за тонну…

– Никодимушка…

Ежик снял ноги с панели и выпрямился, но Ной опередил его. Он встал и подошел вплотную к экрану. «Гном» сник.

– Ладно, ладно. Не кипятись. Какой индекс у вашей «Дельты»?

– Четыре. Это две тысячи четыреста тонн.

– Четыреста тридцать, – вставил Ежик.

Никодим раздраженно нажимал кнопки у себя на пульте.

– Ладно, – повторил он. – Мое предложение такое – девять семьсот за железо, четырнадцать за щит и камеры и восемьдесят за двигатели. Всего сто три семьсот. Все.

Ной стоял и наблюдал, как под его взглядом Никодим все больше мрачнеет. Насладившись зрелищем, он медленно отошел.

– Согласен.

– Что с бумагами?

– Все чисто. Запрос приняли, к утру оформим.

– Пятый док. Встретимся утром.

Никодим отключился. Ной повернулся в кресле и посмотрел на Цесс. Девушка спокойно дремала в углу большого отсека, свернувшись клубком, как кошка. Он покачал головой. Даже спустя столько лет она оставалась верной своей природе: она ходила, как человек; разговаривала, как человек; трахалась, как человек, – но при этом, в глубине, оставалась прежней. И ничего нельзя было с этим поделать. Ной повернулся к Ежику.

– Запускай парковку.

– Уже.

– Кстати, блестящая речь.

– Спасибо. Когда меня хотят кинуть, я всегда ощущаю необъяснимый прилив красноречия.

Замигала сигнальная лампа.

– А вот и маячок – поехали!

– Сколько сейчас на Айсе?

– Три ночи.

– На сон часа три. Маловато.

– Спать на Айсе грешно! – заявил Ежик.

– Даю тебе карт-бланш. Развлекайся.

– Уж в этом можешь не сомневаться!

«Ignis sanat» – самый большой из серийно выпускаемых транспортных кораблей медленно проплывал мимо внешнего периметра станции «Айс-6». Он двигался в полной темноте, которую время от времени разрезали вспышки корректирующих двигателей, отражаясь блеклыми пятнами на толстой «шкуре» станции. За ним, закрепленная в «ловушках», двигалась «Дельта». Вместе они казались почти бесконечными.