Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

– И это вместо благодарности? – возмутился Шорохов. – Что за накат? Ты ищешь повод, чтобы дать задний ход. Не хочешь мне помогать, так и скажи!

– Да, я не хочу тебе помогать!

– Ну и прекрасно!

– Но ты ведь такой бестолковый, что без меня все дело рассыплется.

– Кто бестолковый? Я бестолковый?

– Ну а кто же? Из двух свидетелей ни одного не взял, шляпа! Так что я это дело беру под контроль. Кстати, насчет этого случая ты потом в более спокойной остановке напишешь рапорт. Ты теперь у меня по каждому случаю будешь писать рапорты. Ты их целый том напишешь. Правильно Кощей говорит, с тех пор, как ты стал принимать наркотики, ты стал другим.

– Ага, совсем другим. Встать сможешь?

– Смогу. Если ты руку мне дашь.

На восьмом километре у Сафы свело ноги, хотя после первых семи он перестал их чувствовать. Казалось, что всю жизнь пешком ходил, но это оказалось ложное чувство. Сафа сидел на обочине и разминал икры. Он находился на полпути между Старым и Новым городом и не мог даже вернуться. В кармане лежал последний стольник, но, пожалуй, не стоило тратить его на такси, если в доме нечего было жрать. Сафа не представлял, что он будет есть завтра, и впервые покорно подумал о грядущей вахте, до которой оставалось 13 дней, и до которой существовала реальная опасность не дожить, загнувшись с банальной голодухи.

Утро он потратил на бесплодное шныряние по нежилым квартирам подъезда и понял, что если он хотел поживиться, то надо было это проделать раньше. В брошенных квартирах оставался лишь старый хлам, все ценное давно было растащено жильцами и пришлыми ворами.

Изрядно надышавшись пыли, Сафа подумал, какого морского дьявола он тут ищет, если у него есть адресок, где действительно можно неплохо поживиться.

Непритязательный домик в богом забытом квартале, который крутой чел превратил в свой собственный кошелек. О том, что у культурного дяди, раскатывающего на джипе – спилере могут быть большие зубы, как-то не думалось. Нептун сказал: "Делиться надо!" От него не убудет, если он возьмет себе какую-нибудь мелочевку.

Какую мелочевку парень, завопил внутренний голос. Этот чувырло в рубашке от Труссаче и мордой законченного негодяя не мог там прятать мелочевку. Не способен.

На самом деле старый домишко скрывает в себе страшную тайну, по сравнению с которой Черный круизный теплоход покажется тебе райским местечком, к которому ты стремился всю жизнь.

Выйди на ладонь, велел Сафа внутреннему голосу, и когда тот опрометчиво послушал, удавил его.

О том, зачем большому человеку понадобилось прятать в бесхозном доме нечто, что он мог без шума и пыли укрыть в своем особняке, Сафа рассуждал уже на ходу, плетясь в указанном направлении походкой старого подагрика. Все хорошее когда-нибудь кончается, и прошла бездна времени, пока он добрался до места. Таксисткая привычка позволила ему сразу найти нужный дом, но он, пройдя чуть дальше, перешел на противоположную сторону и некоторое время потратил на внимательное изучение объекта при дневном свете.

Объект был белен известкой и имел давно не пользуемый въезд во двор. От него за версту несло опасностью, и если бы не маячивший на горизонте Черный пароход, Сафа ни за что бы в это змеиное логово не полез.

Решимость Сафы истаивала на глазах, и он усиленно подкачивал ее ничем не подтвержденными домыслами, что богатый ночной клиент приспособил сие неприметное гнездышко под хранение своего сейфа. Ну, просто не мог себе найти более надежного хранилища. От жены скрывал и от тещи. Иди и возьми его, велел он себе.

Сафа не привык долго колебаться. Это будет странно, если кент долго сновавший вокруг да около, вдруг полезет внутрь. Нет, он зашел как хозяин, который возвращается домой. Он и сам не знал, откуда в такие моменты берется в нем наглость.

Увидев за калиткой не потревоженную листву, он еще более успокоился. По меньшей мере, с прошлого раза в дом никто не входил и тем более не въезжал. Ключ нашелся в узком неприметном пазу рядом с оконцем на веранду. Тоже хороший знак.

Отомкнув замок, Сафа поставил его на защелку, на случай, если придется экстренно линять, и прикрыл хорошую дубовую дверь. Он стоял в основательной капитально отделанной прихожей, в которую выходило две распахнутые настежь двери. Сафа громко спросил:

– Есть кто?

Типа ждет ответа, но если бы тот последовал, то ретировался бы с такой скоростью, что уже через несколько минут оказался в Новом городе. Голос прозвучал не мужественно, а совсем даже наоборот, будто петушок неокрепший прокукарекал, ему ответила недобрая тишина. Сквозь застекленную веранду падал сноп света, в котором медленно кружилась потревоженная Сафой пыль. Он принюхался, уловив некий неприятный запах. Пахло явно не амброзией.