Дино Динаев - Дурная Слава

— Здравствуйте, господин Шуберт! — голос Маринки прозвучал чересчур громко, чересчур радушно, будто отца родного увидела.

Вот где она часами пропадает, подумал Бен. Почти у самого чердака, в месте, известном как "старая касса", заброшенном с тех самых пор, как фирма перешла на банкоматы. С Маринкой была еще одна размалеванная девица, с нарочитым уважением поздоровавшаяся с начальником отдела, которого нелегкая принесла в их потайное место.

Бен попросил их посторониться, ногой пододвинул стул и сосредоточенно полез в узкое оконце, единственное не забранное решеткой. Последнее, что он увидел, немое изумление в глазах девиц, не ожидавших от начальника подобных легкомысленных действий. Пройдя сквозь пустовавшее помещение и отомкнув щеколду, Бен спустился вниз по лестнице, никогда не пользуемой, и вследствие этого пыльной, с паутиной на ступенях, в которой его лаковые штиблеты оставляли неряшливые прорехи. Лестница привела его в тупик с железной дверью с огромным висячим замком снаружи. Замок был нейтрализован Беном заранее с помощью гидравлических ножниц и существовал чисто номинально. Беглец толкнул дверь, заменяющая замку дужку полоска скотча порвалась, и, перебежав через улицу, свернул за угол. Вскоре Бен с облегчением занял кресло в своем автомобиле, который он, имея нехорошие предчувствия, уже неделю не оставлял в служебном гараже. «Сбежал», — констатировал он.

Бен сбежал от всех: от оперативников службы внутренней безопасности «Кайсара», опытных садистов, заслуженно носивших кличку «косари», от внешней военизированной охраны, которой уже был отдан приказ не выпускать его из офиса, и от Красного, змея-искусителя, втравившего его в провальную операцию.

На квартиру Бен не вернулся. Она была съемной, и ценных вещей он в ней не держал.

Пусть теперь «косари» пороются в его не стираных вещах. Счет в «Алга-центре» скорее всего уже закрыли, ну и нехай с ним. Там лежала лишь последняя получка, которую он не успел снять — гроши по сравнению с тем, что он держал на депозите в Алгинском мясном банке.

Машину, нижнекорейское корыто, он оставил в проулке с ключами в замке, если повезет, угонят, и это еще более запутает следы, а если нет, машина взята в кредит под нехилые проценты, нехай директора банка жаба задушит. Дорогой модный мобильник без сожаления закинул в мусорный бак. Всяческие материальные следы старой жизни были уничтожены, и Бен исчез как «Стелс», вошедший в режим невидимости.

До банка он взял такси, и здесь его ждал первый облом. Он пил кофе в баре, на самом деле больше всего на свете ему хотелось исчезнуть и появиться за тысячу километров отсюда. У зеркальных дверей банка стояли трое мужчин: коренастых, с рано постаревшими, выцветшими серыми лицами и буравили посетителей взглядом. "Косари"!

Вот они какие — прожженные жизнью и оттого ставшие безжалостными ищейки Транквилевского. Они перекрыли все входы? Или не все?

Пара в хлам затонированных лимузинов с ходу проследовали прямо во внутренний двор заведения, отгороженный бронзовыми резными воротами. Водители при этом ткнули под нос громилам некими корочками, и те повели себя смирнее кроликов.

— Хозяева жизни, — вздохнул оказавшийся по соседству пузатый бездельник.

— Кто такие?

Мужчина красноречиво кивнул на свою кружку, и Бен велел бармену ее наполнить.

— Группа компаний «Роса»! Слыхал про такую? У них допуск повсюду. Даже при плане — перехвате «Вулкан» их не имеют права задерживать.

Бен кивнул с пониманием. «Роса» была одной из самых молодых и прожорливых финансовых акул в городе. Повсюду в городе она скупала землю, и в перенаселенном центре у нее имелись обширные стоянки, пустующие даже в час пик.

У Бена земля горела под ногами, косари ходили под самыми окнами бара, но уехать без денег он не мог. Существовал единственный способ их добыть, это договориться с Севой. Бен пересчитал страховой запас, который всегда носил в портмоне. Десять тысяч эйров и еще мелочь. Мелочь на жизнь, остальное Севе.

Сева жил в новостройках, в подъезде, где вообще не было двери. Просто подъезд.

Он числился дальним родственником Бена, возможно, их троюродные братья просто сидели на соседних горшках в яслях, но Сева хранил ему верность, и Бен знал, что он никогда его не выдаст. Ну конечно, если только его не возьмут за жабры по настоящему. Но в такой ситуации он и сам бы любого выдал.