Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Наученный горьким опытом после сладкого секса, при себе Сафа носил только дежурный полтинник. Они прошли на кухню, где Марина продолжила процесс готовки.

Сафу в Женском квартале всегда вели первым делом даже не в спальню, а именно на кухню. Женщины повсеместно что-то готовили и заквашивали. Понятно, если в доме дети, но процессом были заняты даже одинокие. Уже потом Сафа подумал, что таким макаром он стараются убежать от своего одиночества. Вдруг кто-то подобно ему возникнет на пороге? А лишнюю еду потом можно спустить в мусоропровод.

– Какой вы аккуратный, а мой муж вечно ходил дома в трусах, – заметила она.

Еще одна особенность жительниц Женского квартала, они всегда говорят о своих мужьях. Сафа не стал возражать, что в трусах за рулем он бы не смотрелся, и замялся, не зная с чего начать, не штаны же начать снимать. А если снять, то эстетично ли будет потом со штанами под мышкой и, сверкая голой задницей, в спальню идти?

– Можете пока в комнату пройти, я сейчас освобожусь, – пришла женщина ему на помощь.

Хорошая женщина. Участливая. Только грустная.

Сафа зашел в зал с вышедшей из моды еще в прошлом веке многоярусной люстрой со стеклянными висюльками. На пыльном телевизоре (понятное дело, спутниковой тарелки как у Сафы нет, все остальное скупил и изничтожил на корню лучший бизнесмен года Иван Иваныч, гарпун ему в зад) висела цветастая обширная тряпка, в котором он с изумлением узнал чей-то позабытый явно дедовский трусняк.

Марина появилась из-за спины, вернее вылетела, сдернула трусы с телика, стала комкать и мять, словно хотела замесить и поставить в духовку.

– Они, наверное, грязные, – осторожно заметил Сафа.

Она заговорила быстро и бестолково:

– Вы не подумайте, это тестя. Он приходил вчера. Капустки, говорит, занесу.

А он ничего и не подумал. Ну, зашел дедок к давно не использованной по прямому назначению молодой невестке, занес капустки, а между делом неспешно по-стариковски засадил. Наверное, деда мучил склероз, раз он трусы забыл одеть и ушел без них.

Женщина отвернулась к окну, склонила голову к плечу и, стыдливо прикрыв глаза ладошкой, застыла. Плечи ее затряслись. Плачет, понял Сафа и решил по-тихому слинять. Если бабы начинают тосковать, то уговорить их на траханье невозможно, только попусту время тратить. Он еще на остальных этажах не смотрел.

– Какая я дура! – она опять затряслась, и плечи ее колыхались и что особенно волнительно – бедра.

Сафа с изумлением понял, что он прожженный уличный ас ни шиша не понимает в бабах. Она смеялась. И обернув к нему лучащееся озорной улыбкой лицо, извинилась.

И в этот момент словно невидимая стена растаяла между ними. Во всяком случае, Сафа смог вести себя совершенно естественно, а не пыжиться и думать о том, чтобы сохранить эрекцию.

– Давайте я вам телеграмму покажу, – предложила она, повернувшись, на фоне окна обрисовался чудесный абрис женской фигуры, он аж залюбовался.

– Не надо телеграмму! – умоляюще сказал он, но она уже проскользила мимо, окатив запахом домашней женщины.

Он еще успел подумать, что у него никогда не будет жены. Женщина открыла бар и достала свернутый прямоугольник. У крупной товаристой женщины оказалась пикантная маленькая ладошка.

Обратный адрес на телеграмме был обозначен "вахта, п/я 367-832". Сафа прочитал текст, особо не вникая в смысл, такие телеграммы ему уже приходилось видеть.

– Текст как текст, – небрежно бросил он.

– Нет, вы внимательно прочитайте! – настаивала женщина, улыбнувшись.

Сафа неуверенно глянул на нее, что-то в улыбке ее не понравилось, вздохнув, стал читать вслух:

– "Привет, дорогая. У меня все нормально, работаю. Твой Коля". Ну и что?

Она стояла порозовевшая, улыбающаяся. Да она сейчас заплачет, отчего-то был уверен Сафа, хотя ничего этого не предвещало.

– Моего мужа Миша зовут, – произнесла женщина, губы ее мелко- мелко задрожали, грозя поломать весь кайф, выхватила телеграмму и отнесла обратно в бар.

И он увидел целую стопку таких же прямоугольников, и опять женщина положила эту особенную телеграмму отдельно.

– Зря вы так акцентируете на ней внимание, – сказал он и вдруг догадался. – Вы ее… всем своим гостям читаете? И тестю читали?

На этот раз она отреагировала бурно. Пронеслась мимо, схватила трусы, которые успела прибрать на подоконник, с треском распахнула окно и вышвырнула их вон.

– Сволочь! Старый облезлый козел! – крикнула она.

Выплеснув эмоции, она успокоилась и присела рядом. Ей шло слово "присела". На уровне талии возникала вогнутость, все что ниже, волнующе оттопырилось.