Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Потом каменные пальцы сложились в каменный же кулак и недвусмысленно погрозили Косте. От кулака исходил тяжелый звериный запах, и незадачливый муж сдался.

Он тупо уставился на отражение в окне, в котором горб пришел в поступательное движение и вдвинулся в нечто, отчего Инна сладко застонала. Глаза Кости едва не вылезли из орбит.

Постель тихо покачивалась и поскрипывала только по началу. По мере того, как любовники входили в раж, они перестали что-либо замечать. Прыг-скок был близок к финишу, потому что кровать уже ходила ходуном, одеяло улетело к черту, и в голую спину дуло. Костю наоборот бросило в жар.

– Не в меня! – простонал голос Инны, с нутряным стоном Прыг-скок вышел из нее, и тотчас Косте в спину ударил почти кипяток.

Не имея возможности даже заорать, Костя стал свидетелем, как без всякой паузы постель опять стала поскрипывать и ходить ходуном.

– Вы, животные! – хотел он все же напомнить о себе, но его бормотание затерялось в стонах любовников.

– Продолжай! Не останавливайся! – попросила женщина.

Дальнейшее слилось для Кости в сплошной непрекращающийся кошмар. Поначалу он считал соития, но на 18-м разе сбился со счету. Он так и заснул среди сплошных сладострастных стонов и нескончаемых поскрипываний кровати.

– Как убили первого Прыг-скока? – вопрос Неволина вызвал неожиданные затруднения у Шорохова.

Как и все гаишники, он внес посильную лепту в ликвидацию ублюдка, но, как оказалось, подробностей не знал никаких. В памяти всплывала заваленная гильзами площадь, разбегающиеся веером фигуры, накрытые целлофаном покойники, и поверх всего этого широкая перекошенная физиономия генерала Крутохвостова.

Спецмон явился, когда по большому счету все было закончено. Раненный и, скорее всего, смертельно, Прыг-скок заполз в овощной отдел и подыхал там, среди развороченной разрывными пулями квашеной капусты.

– Слушай, а кто стрелял разрывными? – спросил майор.

– Вот, – Неволин поднял палец. – Нашего братишку убили разрывной пулей. Вопрос, откуда она была выпущена.

– У спецмона на спилерах стоят пулеметы.

– Они приехали только за трупом, когда того под завязку свинцом нафаршировали, – отмахнулся следователь.

– Не исключен вариант, что он сам застрелился.

– Исключен. Кесарев божился, что насчитал более десятка характерных сквозных пробоин. Тогда кто остается? Остаются наши салаги.

– Вывод, притянутый за уши.

– Его легко проверить. Надо позвонить начальнику аналитического отдела, взять допуск в архив и посмотреть, какие гильзы изъяли с места происшествия. Если гильзы от биксы, все подтвердится.

– Ты позвонишь, а тебя пошлют подальше. Ты же никто, отстранен от ведения каких-либо дел личным приказом Кощея.

– Об этом я как-то не подумал, – Неволин почесал кончик носа. – С другой стороны, мы можем попросить кого-нибудь пошуршать в архиве, не акцентируя особо внимание, что нас интересует.

– К Кесареву можно подъехать! – предложил Шорохов.

– Ты что, с ума сошел? Он же тебя и сдаст!

– Но это наши предположения. Кстати, можно будет тогда и удостовериться, что именно он крысятничает.

– Ты еще сомневаешься? – гневно глянул Неволин.- Когда он меня этим порошком как таракана потравил.

– Да не отчаивайся ты так, – майор одобрительно хлопнул напарника по спине, на время лишив дыхания. – Прорвемся. А людям надо верить и проверять их время от времени.

– Верить и проверять вещи несовместимые!

– Кто это сказал? Карл Маркс?

Неволин сплюнул:

– Ладно, шут с тобой. Но в случае чего знай, я был против.

– Да все будет тип-топ. Подробности он все равно знать не будет, так что даже если и заложит, то по мелочи. Урона никакого, зуб даю, в натуре.

Кесарева вызвонили в кафе рядом с УВД, где тот не преминул плотно отобедать за их счет. Откушав литр пива, тот заявил:

– Дело трудное. Зачем вам понадобились показания свидетелей, что там говорил этот Прыг-скок? Что он мог такого наговорить? "Руки верх!" да "Убью!" вот и весь его разговор.

Напарники быстро переглянулись. Все шло по плану. Показания свидетелей их не интересовали, а шли для отвода глаз. Их интересовал только протокол осмотра, но про него Кесарев даже не спросил.

– Могут быть зацепки, – солидно пояснил Шорохов. – Случайно оброненное слово может о многом сказать.

Кесарев удовлетворился ответом, подкрепленным еще литром, и уже спустя пятнадцать минут вернулся. Они даже разочаровались, что ничего не вышло, но он предъявил им скрученные рулоном принтерные листы.