Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Неволин вальнул целый ковш, породив настоящий гейзер, парилку заволокло туманом.

Стиплер завопил, дергая руками внутри раскаленных колец.

– Что там положено при ожоге второй степени? – поинтересовался Шорохов.

– Мазь "Спасатель", – автоматически ответил доктор.

– А при третьей? – усугубил майор.

– Дайте мне трубку! – заорал Стиплер.

Его вывели в предбанник и, наконец, сняли наручники, от которых остались пузыри на коже.

– Доктор, вы, когда белый халат будете надевать, рукава не закатывайте, чтоб людей не пугать, – посоветовал Шорохов.

Стиплер позвонил в регистратуру, назвался и попросил требуемые данные. И его постиг ожидаемый облом.

– Такие справки не даем. Если нужно, приходите сами.

– Нина, ты чего городишь? Ты соображаешь, что сейчас отказываешь зав отделением?

– Да хоть самому Рахитову. Я свои должностные инструкции знаю.

– Хреново у вас с должностной иерархией, – сделал вывод Неволин.- Ее Нина зовут?

Дети есть?

– Сын у нее в школе, но это ничего не даст, она малость с отклонениями, если упрется, ничем не возьмешь, – буркнул Стиплер.

– Предоставьте это мне, – уверенно возразил Неволин, забирая трубку.

– Спорим, доктор, он расколет ее за минуту! – сказал Шорохов.

– Ниночка, дорогая моя, знаешь, что будет, если ты не выполнишь прямое указание зав отделением? – спросил Неволин, стараясь придать голосу участливые нотки.

– Знаю, возьмут объяснительную, потом приказ напишут, выговор объявят, – ответил ему вредный голос регистраторши.

– Не угадала. Тебя пригласят в баню. Знаешь, куда важные добрые доктора Айболиты ходят после смен и спасения людей?

– Зачем в баню? Знаю, чем они там занимаются!

– Тем же самым они будут заниматься с тобой.

– Ишь размечтался! – голос у карги оказался сварливым и противным.

– Она страшная как смерть, да и старая, – подтвердил Стиплер.

– А куда ты денешься? В противном случае доктор, которого ты сейчас разозлила до белого каления, припишет твоему сынку пару лет и ту-ту. Когда у нас ближайший Черный пароход?

– Не имеете права, ироды! – взвизгнула Нина.

– Конечно, нет, но имеем возможность. Никуда не денешься, придется тебе прийти, раздеться перед посторонними людьми, они попросят тебя встать поудобнее и… – Неволин обратился к поникшему Стиплеру. – Кого она ненавидит больше всех?

– Она со всеми в контрах, но санитара Егорыча вообще терпеть не может.

– Первым будет санитар Егорыч! – торжествующе закончил Неволин. -58 секунд! – восторженно произнес Шорохов, когда фамилии вахтовиков были у них.

– А я Айболита уже забить до смерти хотел.

Стиплер вжал голову в плечи.

– Кстати, может, присоединимся? – майор кивнул на парилку, где с шумом хлестались вениками пришедшие в себя сестрички.

Неволин представил распарившихся сдобных румяных голых женщин и с огромным трудом стряхнул наваждение.

– Мне нельзя. У меня Зося.

– А он так не думает, – Шорохов указал ему на предательски набухшую набедренную повязку.

– Надо встретиться, – сказал Сафа.

– Я не могу, я занят, – Макс с тоской посмотрел на стопку книг с закладками.

Столько всего надо было прочитать, а осталось всего три дня.

– Сейчас я скажу тебе нечто такое, что ты забудешь обо всех своих делах.

– Новый план? Знаешь, Саня, я уже смирился. Карма у нас такая, вахта неизбежна.

– Я так не думаю. Помнишь, доктор тесты через нас прогонял, вопросы всякие дурацкие задавал?

– Помню, – почему-то тихо ответил Макс, на душе стало муторно, будто напомнили о неизлечимой болезни.

– Помнишь, он спрашивал, что бы мы делали, если бы обладали сверхъестественными способностями?

– К чему ты клонишь? Это был всего лишь дурацкий тест, которыми все справочники по психиатрии забиты.

– А если я скажу, что это реальность? Это наш шанс! Приезжай срочно, бросай все!

– Я устал, – сказал Макс и положил трубку.

Тотчас раздался звонок в дверь. Макс представил себе, что Сафа действительно достиг всемогущества и теперь, положив трубку, в один миг домчался до него, и слабо улыбнулся. Он уже не верил, что можно что-то изменить. Надежда исчезла, уступив место легкой грусти. Которая становилась все безутешнее.

– Я сама открою, ты отдыхай, – из кухни появилась мама, вытирающая руки передником.

Они все время что-то готовят, вспомнились некстати слова Сафы. Мать в последние дни буквально не выходила из дома, не расставаясь с Максом, словно он опять стал малышом.