Юрий Бархатов - Дверь в Ад

— Вернее, — сказал дальше Виктор, — я слонялся к одной из дат, но не был окончательно уверен. Теперь же мне дан знак, что я был прав.

Надо ли говорить, что этим знаком был мой визит! Кроме посыльных из фаст-фуда, Виктора никто не посещал больше трех месяцев. А я прибыл в Провиденс как раз двадцатого августа!

Когда я понял, что Виктор собирается идти в подвал, чтобы отпереть Дверь в Ад, мне стало не по себе. И рациональное мышление — верный спутник всей моей жизни — покинуло меня. Однако, видимо из нежелания показаться трусом, я почти не пытался отговорить Виктора от его затеи.

Мы спустились на первый этаж, там Виктор на несколько секунд оставил меня одного, затем вернулся с большим свертком. В подвал вела такая же винтовая лестница, только еще более узкая. Освещения там не было, но Виктор прихватил с собой электрический фонарик. В его свете Дверь тускло сияла на фоне темной штукатурки стен. Если не считать Двери, подвал был абсолютно пуст.

— Начнем, — сказал Виктор.

Словно в трансе я наблюдал его сложные приготовления — опрыскивание нас обоих разными сортами дурнопахнущих жидкостей, рисование на полу мелом загадочных знаков, имевших несомненное сходство с узорами на Двери, расстановка по территории подвала странных шариков и пирамидок, по виду стеклянных. В конце концов, Виктор продемонстрировал внушительного вида армейский “ЗИГ-Зауэр” — на случай, если что-то пойдет не так.

Веля мне держаться чуть в стороне, с пистолетом в правой руке и фонариком в левой, Виктор подошел к двери. Положил фонарик на пол, так, чтобы тот светил в потолок, и потянул за ручку засова. Затем резко распахнул дверь.

С той точки, с которой смотрел я, за дверью была абсолютная тьма. Но Виктор что-то увидел там! Несколько мгновений он стоял совершенно оцепеневший, словно не веря своим глазам. Затем… Внезапно он издал жуткий крик, который будет преследовать меня в кошмарах до конца жизни. Через секунду вопль заглушил грохот выстрелов.

Виктор пробежал мимо меня с невидящими глазами; с отпечатавшемся на лице запредельным ужасом; так быстро, будто за ним гнались все демоны ада; с распахнутым в вопле ртом. Я же не мог и пошевелится — жуткий ужас сковал меня. Я ждал смерти — но ничего не происходило. Как видите, я остался жив. А Виктор был сбит автомобилем в трех кварталах от дома и скончался в больнице, не приходя в сознание.

Разумеется, он был безумцем, но его убило не его безумие. Его убил страх. Страх перед тем, что открылось ему за дверью, перед реальностью, которую невозможно было вынести.

Я же, когда мне стало ясно, что ничего больше не произойдет, подобрал откатившийся к стене фонарик и заглянул за дверь. Не буду врать, что мне было легко это сделать.

За дверью была только узкая ниша, в каких обычно составляют всякий ненужный хлам.

И высокое, в рост человека, расстрелянное в мелкие дребезги из пистолета зеркало.