Олег Абазин - Писака

– Ни хрена себе! – откровенно отреагировал Юра, глянув на машину. – Круто живёшь!

– Да ну ты брось! – усмехнулся тот. – За одиннадцать-двести купил. Разве это машина?

Они прошли в дом, поболтали о том о сём, провели безалкогольную встречу и уже неспеша перешли к разговору о женщинах, когда Алексей спросил Юру, нашёл ли тот себе подругу жизни, и Юра, ответив скромным кивком, тут же отпарировал, спросив:

– Ну а у тебя как делишки в этом плане?

– Жениться собираюсь, – ответил тот. – Неплохую деваху себе нашёл.

– О! А как вы познакомились?

– На дискотеке, – пожал тот плечами, как ни в чём не бывало.

– Да ну ты брось! – хохотнул Юра. – Ты ж на дискотеки не ходишь.

– Да шучу я, – согласился он с ним. – Через службу знакомств познакомились. – И уточнил. – Через "Джулию".

– Чё, правда, что ли?

– Да, – не врал тот. Хоть он и был изрядным любителем посочинять да приукрасить действительность, но армия в нём многое изменила, и теперь он мог различать, где говорить правду, а где не врать. – Первая оказалась блин-комом, а на второй я собираюсь жениться. Такая вот история.

– Да чем же тебе первая-то насолила? – огорчился Юрий за судьбину Владивостокских девушек. – У меня их хоть и двенадцать всего, да и то глаза и мозги разбегаются: каждый раз жребий приходится выкидывать, прости меня Господи. Но – что поделаешь – СИТУАЦИЯ. А у тебя-то что так?

– Да девка ничего так себе была, – охарактеризовал он внешность, духовность и разум своей первой (блинкома) девушки. – И не было между нами тоже ничего. Но… какая-то у неё зацикленность прогрессировала: по ходу разговора я понял, что она мечтает выйти замуж за писателя.

– За писателя?! – У Юры аж глаза вспыхнули, но вида он старался не подавать: не обязательно Лёхе Динамо знать о том, что его друг преуспевающий писатель (печатающийся, правда, под псевдонимом).

– Ну! – хохотнул Алексей, решив, что Юру насмешило это. – Но к какой едрёной матери из нас с тобой писатели? Верно?

– Точно, – согласился с другом Юра. – Пусть идёт, Толстого себе ищет. – Рассмеялся он за компанию с Алексеем.

Алексей с самого детства ненавидел книжки; смеялся над их толщиной, если кому-то попадались слишком толстые; называл их "библиями", и прогуливал "литературу" (литру). Этот комплекс, надо полагать, сохранился в нём и по сей день. И отношение ко всем до единого писателям, поэтам и вообще художникам, как к "бородатым, четырёхглазым чмырям", меняться у него, если и собиралось, то только в отрицательную сторону.

– Может мне когда-нибудь и придётся расплатиться за это перед "чистилищем" или хрен его знает, чем, – говорил Алексей, – но читанов я не могу переваривать.

– А что же она хоть читала? – так просто – как бы к слову – полюбопытствовал Юра. – Небось женские, любовные книжки?

– Кого там! – усмехнулся он. – Ужасы! Стивена Кинга. И читала и писала. Какую-то там "кладбищенскую эпопею заканчивала". Вампиры, оборотни… Давай, лучше, о другом говорить, – надоела ему эта тема.

– Да погоди секунду, – попросил его Юра. – А кто она хоть была-то?

– Да оно тебе надо? Ты ж в школе на двойки учился и читать не…

– Ну скажи! – настаивал тот.

– Что сказать-то?! Мало тебе своих двенадцати? Не рвись, юноша!, эта девочка не для тебя; она не для кого. Она сильно умная…

– Не скажешь?

– Ну ладно, – снизошёл тот, пожав плечами. – Джулии стольник заплатишь, она тебя представит этой подружке. Телефон назовёт 457-605. Скажет, что зовут Аллой. Блондинка. Высокая. Девятнадцать… Ты чё, Юрок?

У Юрия же в глазах потемнело ещё после того, как он услышал телефон… И то, что девушке этой 19 и зовут её Аллой (и, что к нудизму она неравнодушна… но это уже не для эфира), он мог уже и не слушать.

– Да нет, ничего, – ответил он сразу, как в глазах его прояснилось. – Ты прав, давай лучше о другом поговорим… о другой.

– Во! – обрадовался тот. – Давай! А то я щас засну здесь.

И они поговорили и о другом и о всём на свете, не затрагивая одну лишь тему творчества и Аллы… которая ему в течение всего дня так и не позвонила. Но позвонил ей он сам, сразу после того как его друг вспомнил о "делах", наговорившись с – с годами изрядно поскучневшим – Юрком вдоволь, и поспешил к "бимеру", через пару секунд сорвавшись с места и оставляя на грунтовой дороге следом за своим авто шлейф пыли и гравия, корча из себя эдакого делового человечка, везде и всюду не успевая за собственной тенью.

Юра же вошёл в дом, взял свою "моторолу" и набрал номер Аллы. Гудело минут шесть, после чего трубку кто-то снял и раздалось вялое, сонное "алё" из мужского голоса. Отец Аллы.