Брайан Ламли: Мифы Ктулху

«Самое интересное» состояло в том, что четырьмя часами ранее, примерно в три утра, один из обитателей Преисподней скончался после особенно жуткого приступа безумия. При этом данный пациент, некий Гордон Мерритт, который вот уже двадцать лет страдал помешательством, каким-то непостижимым образом умудрился вырвать себе глаз!

Лишь позднее Спеллману пришло в голову узнать, кто из санитаров дежурил в ту злосчастную ночь, когда у Мерритта случился последний, роковой приступ безумия. И его охватило недоброе предчувствие, поскольку ему сообщили, что дежурным был Барстоу.

После смерти Мерритта прошло две недели. Все это время Барстоу держался особенно замкнуто, хотя и раньше не отличался особой общительностью. Более того, не знай Спеллман, что санитар переехал в клинику, он бы даже не заметил его присутствия. На самом же деле руководство Оукдина не радовала необходимость выяснять причины гибели одного из пациентов; вот почему дежурившему в ту роковую ночь санитару сделали строгий выговор. Когда случилось несчастье, он якобы не проявил надлежащей бдительности. Администрация клиники, похоже, пришла к мнению, что трагедии можно было бы избежать, прояви Барстоу «чуть больше расторопности»…

13 декабря Спеллману снова выпало ночное дежурство, и снова ему пришлось совершать обход отделения для буйных, именуемого Преисподней. До этого момента он еще не отдавал себе отчета в том, что где-то в его подсознании затаилась потребность разузнать об обстоятельствах смерти Мерритта более подробно. Понимал он лишь одно: какое-то подспудное чувство не дает ему покоя и требует, чтобы он все выяснил. В первый же приход в подвальное отделение Мартин направился прямиком к палате Ларнера и, приблизившись к «глазку», подозвал пациента.

Палаты были устроены таким образом, чтобы в маленькие, зарешеченные окошки в дверях хорошо просматривались все углы. Иными словами, каждая камера имела форму клина, и в остром конце этого клина располагалась дверь. Когда Спеллман позвал Ларнера, тот лежал на кровати в дальнем конце палаты и безмолвно разглядывал потолок Услышав голос, он тут же встал и подошел к двери.

— Скажите, Ларнер, — поинтересовался Мартин, обменявшись с больным приветствиями, — вы знаете, что случилось с Мерриттом? Все действительно было так, как говорят или?.. Вы ведь расскажете мне, что произошло, верно?

— Санитар Спеллман, могу я попросить вас об одной услуге? — По всей видимости, Ларнер не расслышал вопроса или — как подумалось Спеллману — предпочел оставить его без внимания.

— Об услуге? Разумеется, если это в моих силах… но чего вы хотите от меня, Ларнер?

— Нужно, чтобы справедливость восторжествовала! — выпалил сумасшедший с такой страстью, что Мартин Спеллман даже отпрянул от двери.

— Справедливость, Ларнер? Что вы хотите этим сказать?

— Да, справедливость! Именно! — Больной посмотрел на юного санитара через решетку, а затем, часто моргая, заговорил — быстро и страстно, в характерной для сумасшедших манере, причем резко сменив тему разговора: — Доктор Уэлфорд обмолвился, что книга «Хтаат Аквадинген» вызвала у вас интерес. Меня она тоже когда-то увлекла, но вот уже много лет как она мне недоступна. Похоже, врачи полагают, что ее содержание… э-э-э… так сказать, «противоречит моим интересам». Возможно, они и правы, хотя лично я в этом не уверен. Не спорю, меня упрятали сюда именно из-за этой книги. Да-да, можете не сомневаться, именно из-за нее я сейчас нахожусь здесь. А все потому, что слишком часто перечитывал Шестую Сатхлатту. И даже сумел почти полностью сломать барьер. То есть, я хочу сказать, одно дело — видеть Йиб-Тстла во сне, такое еще можно выдержать, но помочь ему пробиться через барьер!.. Есть у меня одна жуткая мыслишка. Пускай он прорвется — и никто ему не будет мешать!

Слова Ларнера заставили Мартина кое-что вспомнить. Незадолго до этого Спеллман бегло ознакомился с содержанием принадлежавшей безумцу книги, точнее, с парой отрывков из неё. В них содержались некие заклинания, или Сатхлатты, и Мартин тогда подумал, что позднее нужно будет еще раз вернуться к этому странному тому — постараться понять его истинное назначение и узнать, что это за существо… Йиб-Тстл.

Но тут Ларнер заговорил снова, прервав ход его мыслей. Кстати, теперь обитателя камеры было не узнать: выражение мучнисто-бледного лица изменилось, широко раскрытые глаза смотрели в одну точку.

— Послушайте, санитар Спеллман, возможно ли… не могли бы вы оказать мне одну безобидную услугу?