Юрий Петухов - САТАНИНСКОЕ ЗЕЛЬЕ (сборник)

А когда все кончилось и обезумевшая от счастья девица сорвалась с него, убежала с дикими воплями, перемежающимися иступленным хохотом, Сергей обмяк. И почувствовал на своей щеке слюнявые губы дикаря-здоровяка — тот от избытка чувств облобызал пленника чуть ли не с ног до головы. А потом и сам с воплями и гугуканьем убежал куда-то.

Сергей и опомниться не успел, как дикарь приволок вторую девицу, толстую и низенькую. И все повторилось. Но уже медленнее, без неистовой и горячей скачки, а размеренно и плав— но.

— Гым! Гым! Гым! — заходился волосатый здоровяк и припля— сывал, подпрыгивал, бил бубном по собственной макушке.

Толстушка мячиком спрыгнула с Сергея. Но сладкая истома все еще выворачивала его тело. Невольно выгнувшись, закидывая голову назад, он вдруг замер — взгляд остановился на огоньке, ползущем по жгуту. Тот проделал ровно половину пути. Все внутри у Сергея замерло: из блаженного огня его бросило на сырой и зябкий лед. Они прикончат его, выжмут как виноградинку и прикончат!

Неожиданно в правое ухо кто-то дохнул, сыро и зловонно. Сергей скосил глаз — там тряслась бесформенная зеленая жижа.

— Не сопротивляйтесь, хуже будет, — просипело из жижи. — Силы берегите, хе-хе…

Зелень исчезла, только кончики зелененьких стебельков еле покачивались возле уха. Не сопротивляться? Хуже? Сергею не совсем нравилась его роль. Но еще меньше ему нравилось висящее над ним бревно.

— Хым! Хым! Хым! — донеслось из-за кострища.

И под наблюдательным оком ликующего дикаря на Сергея взгромоздилась третья девица, рыжая и конопатая, чем-то смахивающая на всклокоченную рысь. На этот раз дело сразу не пощло. Девице пришлось изрядно попыхтеть. Но она сумела растормошить пленника. Сергей почувствовал, как заныло в паху, живот сковало ноющей противной болью — ведь ему не дали практически отдышаться, сколько же можно! Сколько их там еще!

— Твоя не ленись! — сурово проговорил дикарь. И так посмотрел на Сергея, что тому совсем плохо стало. Но дикарь не дал ему прикрыть глаз, хлопнул по щеке и указал пальцем на тлеющий жгут. — Твоя — харошая Дух! Будет палахая — тук-тук! Понимай?!

Сергей все понимал. Но сказать уже ничего не мог. Рыжая рысь выжимала из него остатки сил и соков. Она настолько вошла во вкус и роль, что трижды ударялась лбом о бревно, отчего то принялось раскачиваться. При виде этого маятника Сергей начал слабеть. Но рыжая цепкими пальцами ухватила его за бедра, извернулась как-то особо хищно, вжала его в себя… и Сергей ожил. Только в голове у него наступило вдруг окончательное помутнение: это было слишком — и любовные утехи силком, и бревно-маятник, и беснущийся, ни на минуту не замолкающий дикарь… и еще две раскрашенные припухшие рожи, выглядывающие из-за плечей рыжей рыси! Неужто и они? Нет, это будет его конец, гибель!

Он застонал. И рыжая разразилась ответным стоном-воплем, она, видно, приняла издаваемые им звуки за страсть любовную. Но Сергей стонал по иной причине — на него обрушилось в виде комка воспоминаний все: и костлявая рука, вцепившаяся в его горло, и зеленая трясущаяся мразь, и кровавое пятно на ослепительно белом снегу. Все слилось, завертелось огненным фейерверком, взорвалось. А в момент взрыва он испытал острую сладостную боль, изогнулся, насколько мог и почувствовал, как с него падает рыжая, падает куда-то вбок, всхлипывая и тяжело дыша.

— Хым! Хым! Хым! — горланил дикарь.

Но он оказался умнее, чем Сергей предполагал. Когда четвертая дикарочка уже набрасывалась на жертву, он ей задал такого тумака, что та полетела в противоположную сторону, сотрясая всеми своими немалыми прелестями.

Волосатый выдрал из связки на груди круглую бусину размером с грецкий орех и без тени деликатности, грязной лапищей пихнул бусину Сергею в рот. Тот попробовал выплюнуть угощение, но не тут-то было! Дикарь так зажал ему челюсть, что пришлось проглотить бусину целиком, не смакуя ее на вкус. Ладонь оторвалась от губ Сергея, взмыла вверх. А в ухо прослюнило:

— Надеюсь, теперь у нас появится несколько минут для непринужденной философской беседы?

Не было нужды оборачиваться — слюнил зеленый инопланетянин, его, похоже, не смущала обстановка, он был расположен к душевным беседам. Сергей заскрипел зубами. Но то, что ему пришлось услышать в следующую секунду, ошарашивало и наводило на мысль, что все это, несмотря на очевидность и реальность, все-таки самый натуральный бред!

А сказал зеленый вот что: