Всеволод Иванов - Агасфер

Воспользовавшись тем, что контузия на продолжительное время задержала меня в тылу, я предложил кинофабрике написать сценарий «Агасфер» [1] Агасфер — персонаж христианской легенды позднего западноевропейского средневековья. По легенде, Агасфер оскорбил Иисуса Христа во время страдальческого пути Христа на Голгофу, отказав ему в кратком отдыхе, и за это сам был обречен на вечную жизнь и скитания. Только второе пришествие Христа освободит Агасфера от заклятия. . Я прочел эту легенду на фронте. Образ человека, остающегося бессмертным среди многих десятков поколений и появляющегося в разных концах мира, поразил мое воображение. Надо думать, что смерти, которых я много видел, помогали моему воображению.

Кинематографисты встретили меня доброжелательно. «Это может быть оригинальный фильм, — сказал один из режиссеров и задумчиво добавил: — Да и тема близка западному зрителю, а мы для него мало ставим картин. Очень и очень оригинально».

Оригинально? Допустим. Но явление ли она — искусству? Вдумавшись, я вижу эту тему довольно-таки слабой. Недаром большие и малые поэты Европы, обрабатывавшие этот сюжет, потерпели неудачу. Андерсен [2] Ahasverus, Kobenhavn, 1848. , Шлегель, Жуковский [3] Имеется в виду неоконченная поэма В. А. Жуковского «Агасфер, Вечный Жид». , Гете [4] Молодой И. В. Гете также обращался к сюжету, связанному с историей Агасфера (фрагмент неоконченной поэмы «Вечный Жид», 1774). Гете попытался выразить новое, исторически обусловленное представление о религиозно-психологической атмосфере в Иерусалиме времен Христа. , Евгений Сю [5] В авантюрном романе Э. Сю (1804–1857) «Вечный Жид» (1844–1845) Агасфер изображен как таинственный благодетель, как антагонист иезуитов. , Эдгар Кине [6] В философской драме Э. Кине «Агасфер» (1833 г.) Агасфер становится символом всего человечества, пережившего свои надежды, но тем не менее начинающего постоянно новую жизнь. , Кармен Сильва, Франц Горн, Ленау [7] Ленау Николаус (наст.: Франц Нимбш фон Штреленау, 1802–1850) — австрийский поэт. … какая смена лиц и как она похожа на ту смену ряда исторических картин, — лишенных всякой реальной связи, — что пытались объединить именем Агасфера! И может быть, лучше всех объяснил это явление М. Горький [8] М. Горький в статье своей… — названа и цитируется статья Горького — предисловие к книге «Легенда об Агасфере — Вечном Жиде» (изд. 3. Гржбина, Пг, 1919 г.). В сборник вошли поэма К. Ф. Шубарта, Н. Ленау, П.-Ж. Беранже в переводах поэтов середины XIX века М. Михайлова, Дм. Минаева, В. Курочкина. , несколькими строками, в великолепной статье своей «Легенда об Агасфере»: «Эта легенда искусно соединяет в себе и заветную мечту человека о бессмертии, и страх бессмертия, вызываемый тяжкими мучениями жизни, в то же время она в образе одного героя как бы подчеркивает бессмертие всего израильского народа, рассеянного по всей земле, повсюду заметного своей жизнеспособностью». Это, скорее всего, тема публицистики, чем художественного произведения, — если допустить, что публицистика и художественность в чем-то противоположны.

Около двух часов ночи, отложив наброски в сторону, я решительно написал кинофабрике, что отказываюсь от обработки «Агасфера». А написав, грустно задумался. Ух, как отчаянно грустно в наше время всевозможных удач стоять неудачником даже среди самых знаменитых неудачников!

Я холост и одинок. Мне тридцать лет. Несколько месяцев назад, после сильной контузии, мне дали полугодовой отпуск из армии. Тут-то я и подумал об Агасфере. Неудачное бессмертие, ха-ха!

«Моя любовь к тебе бессмертна и вечна», — говорила она, когда я уезжал на фронт. И тут же хотела, чтоб я немедленно женился на ней. Мы познакомились с нею недавно. Ее горячность казалась мне чрезмерной, — может быть, потому, что моя горячность тоже казалась мне неправдоподобной. Мучительное желание проверить нашу страсть овладело мной. «Если наша любовь вечна, — сказал я ей, — то ничего не случится в те несколько месяцев, которые я пробуду на фронте: предчувствую, что меня скоро ранят и я вернусь». Предчувствие не обмануло меня, я действительно вернулся через несколько месяцев с предчувствием, что она верна мне. Она не пришла меня встречать к поезду. Подруга принесла записку — она полюбила другого. Я не спросил имени любовника. Зачем? Добавлю, что ее зовут Клава. Клава Кеенова. Неприятно писать ее фамилию: ее подруге я сказал, что я так и думал — она родилась и осталась Гееновой. Ах, как нехорошо и плоско!