Брэм Стокер - Граф Дракула, вампир (сборник)

На протяжении получаса или даже больше Ренфилд все сильней и сильней возбуждался. Я не подал и виду, что слежу за mm, но все-таки очень внимательно его наблюдал: в его глазах внезапно появилось то хитрое выражение, которое мы замечаем обычно у сумасшедшего, когда он занят какой-нибудь определенной мыслью. Затем он сразу успокоился и обреченно уселся на краю кровати, уставившись в пространство тусклыми глазами. Я решил узнать, представляется ли он апатичным или на самом деле таков, и завел с ним разговор о его любимцах — тема, которая никогда не оставляла его равнодушным. Сначала он ничего мне не отвечал, потом сказал брезгливо:

— Да ну их всех! Я нисколько ими не интересуюсь.

— Что? — переспросил я.— Не хотите ли вы этим сказать, что не интересуетесь пауками? — Теперь пауки — его слабость, и его записная книжка заполняется столбиками цифр.

На это он загадочно ответил:

— Подружки невесты радуют взоры тех, кто ожидает невесту, но, когда невеста появится, они перестают их замечать.

Он не хотел объяснить значения своих слов и все время, что я у него пробыл, молча просидел на постели.

Я сегодня утомлен и подавлен. Думаю только о Люси и о том, как все могло быть иначе. Если сейчас же не усну, хлорал, современный Морфей,— С2НС13О Н2О! Надо поостеречься, чтобы это не вошло в привычку. Нет, не стану ничего принимать сегодня! Я думал о Люси и не буду ее пятнать, смешивая две эти вещи. Бессонница — значит бессонница...

Рад, что дал себе это обещание, того больше рад, что сдержал его. Я ворочался в постели с боку на бок, когда услышал, что часы бьют еще только два,— тогда и пришел дежурный, посланный из палаты с сообщением, что Ренфилд сбежал. Я наскоро оделся и тотчас же спустился вниз; мой пациент слишком опасный человек, чтобы оставлять его на свободе. Его идеи могут плохо отразиться на посторонних. Служитель ждал меня. Он сказал мне, что всего десять минут назад видел Ренфилд а в дверной глазок спящим. Затем его внимание привлек звон разбитого стекла. Когда он бросился в комнату к Ренфилду, то увидел в окне только пятки и тотчас же послал за мной. Больной в одной ночной рубашке и, наверное, не успел убежать далеко. Дежурный решил, что лучше посмотреть и проследить, куда он пойдет, а то можно, выйдя из дому через дверь, потерять eго из виду. Дежурный был слишком толст, чтобы пролезть в окно, а поскольку я худощав, то с его помощью легко пролез ногами вперед и спрыгнул на землю, так как окно не очень высоко. Служитель сказал мне, что пациент свернул налево» потом пустился напрямик, так что я побежал как можно быстрее вслед за ним. Миновав деревья, я увидел белую фигуру, карабкающуюся по высокой стене, которая отделяет наше владение от соседей. Я сейчас же вернулся и приказал дежурному немедленно позвать четырех служителей на тот случай, если больной в припадке буйства, и последовать за ним в Карфакс. Сам же я достал лестницу и перелез через стену вслед за беглецом. Я как раз увидел Рен- филда, исчезающего за углом дома, и погнался за ним. Он был уже далеко, и я увидел, как он прижался к обитой железом дубовой двери часовни. Он разговаривал с кем-то, а я боялся подойти, чтобы его не напугать, иначе он мог бы убежать. Гнаться за пчелиным роем — ничто в сравнении с погоней за полуголым сумасшедшим, когда ему взбредет в голову убежать. Вскоре я, однако, убедился в том, что он совершенно не обращает внимания на окружающее, и стал подходить к нему ближе, тем более что мои люди тоже уже перелезли через стену и окружили его. Я слышат, как он говорил: «Я здесь, господин мой, чтобы выслушать ваше приказание. Я ваш раб, и вы вознаградите меня, так как я буду вам верен. Я давно уже вас ожидаю. Теперь вы здесь, и я жду ваших приказаний и надеюсь, что вы меня не обойдете, дорогой мой господин, и наделите вашим добром».

Как бы там ни было, а он все-таки старый жадный нищий. Он думает о хлебах и рыбах, когда убежден, что перед ним Бог. Его мания представляет собой какой-то странный конгломерат. Когда мы его захватили, он боролся, как тигр. Он невероятно силен и больше походил на дикого зверя, чем на человека, Я никогда не видал сумасшедшего в таком припадке бешенства и, надеюсь, больше никогда не увижу. Счастье еще, что мы захватили его вовремя. С его силой и решительностью он мог бы натворить много бед, прежде чем удалось бы его усмирить. Теперь он, во всяком случае, безопасен. Сам Джек Шеппард не смог бы освободиться от той смирительной рубашки, которой мы связали его, и он прикован к стене в комнате, обитой войлоком. Крики его по временам чудовищны, но еще страшнее молчание, ибо каждая его минута чревата мыслями об убийстве.