Ким Харрисон: Белая ведьма, черное проклятье

Дерьмо, эта резинка что-то значила.

— Скажи мне, — произнес Форд, и я прижала свой большой палец через полиэтилен к резиновому шнуру, пытаясь отогнать страх и взять себя в руки. Улики указывали на меня, что я — убийца Кистена, и этим объяснялось не то, чтобы особо тщательно скрываемое недоверие ко мне со стороны ФВБ, но я не делала этого. Я была здесь, но я этого не делала. По крайней мере, Форд мне верил. Кто-то оставил вонючие кровавые отпечатки руки.

— Это мое, — сказала я очень тихо — чтобы не было слышно дрожи в голосе. — Думаю, кто-то вырвал мне волосы. Мало сознавая происходящее, я перевернула пакет и прочитала на этикетке, что это было обнаружено в спальне. Меня затопило новой волной паники. Сердце колотилось, но я заставила себя дышать ровно. Память отматывалась назад, кусками, и ничего из них не приносило пользы. Пальцы в моих волосах. Лицо в стену. Убийца Кистена, стягивающий резинку с моих волос. Неудивительно, что я не особо разрешала детям Дженкса касаться моей головы последние пять месяцев, и понятно, почему я взбесилась, когда Маршал слегка убрал мне волосы за ухо.

Ощущая тошноту, я опустила пакет. У меня закружилось голова, и в глаза, по краю зрения, начала наползать темнота. Если бы я упала в обморок, Форд бы кого-нибудь вызвал, и все на этом. А я хотела знать. Должна была.

Последняя улика повергла меня в ужас. Прислонившись спиной к комоду, я извлекла из угла пакета с вещдоками маленький небьющийся голубой шарик. Он был заполнен уже неактивными одноразовыми сонными чарами. Это была единственная штука в моем арсенале, которая возьмет немертвого вампира.

Слабое покалывание на границе волос на шее усилилось, когда в моей голове всплыла новая мысль, и мое сердце сжалось от шепота памяти. Я с трудом выдохнула и склонила голову. Я рыдала и материлась. Наведя пейнтбольный пистолет, я нажала на курок. И он, засмеявшись, поймал мои чары.

— Он поймал это, — прошептала я, закрывая глаза — чтобы из них не вытекли слезы. — Я попыталась выстрелить в него, и он поймал шарик, не повредив его.

Мое запястье запульсировало от боли, и забрезжило новое воспоминание. Тонкие пальцы схватили мое запястье, и рука разжалась. Пистолет с грохотом упал на пол.

— Он сжимал мою руку, пока я не выронила пейнтбольный пистолет, — произнесла я. — Думаю, после этого я убежала.

Я испуганно посмотрела на Форда, с удивлением увидев, что его амулет стал фиолетовым. Мой маленький красный пистолет никогда никуда не пропадал, и его не было здесь при осмотре. Все мои зелья вошли в опись. Кто-то явно положил оружие на место. Я даже не забыла сделать сонные чары, но этот шарик явно был одним из моих. Хороший вопрос, где другие шесть.

Я с яростью пнула комод ботинком. В удар ноги я вложила всю свою злость, и мебель загрохотала, ударившись о стену. Это было глупо, но я почувствовала себя лучше.

— Эй, Рэйчел? — И я снова пнула комод, что-то проворчав.

— Со мной все хорошо, — огрызнулась я, сдерживая слезы. — Со мной все охрененно хорошо!

Но моя губа запульсировала в том месте, где кто-то укусил меня. Тело пыталось заставить мозг вспомнить, но я ему просто не позволю. Меня укусил Кистен? Или его убийца? Слава Богу, я не привязана. Так сказала Айви, а она бы знала.

— Ага, и выглядите вы отлично, — сухо сказал Форд. Я потянулась застегнуть свое пальто и повесила на плечо сумку. Он улыбался моей вспышке, и это меня взбесило.

— Прекратите смеяться надо мной, — произнесла я, и он улыбнулся еще шире, снимая свой амулет и убирая его, как будто мы закончили. — И я с ними закончила, — добавила я, когда он начал собирать фотографии.

— Так и есть, — сказал он, и я, нахмурившись, наблюдала за его необычно уверенными движениями. — Вы рассержены. Это лучше, чем растерянность или горе. Ненавижу использовать клише, но теперь мы можем двигаться вперед.

— Бред, — насмешливо произнесла я, сгребая пакеты с вещдоками прежде, чем он мог дотянуться до них, но он был прав. Я действительно почувствовала себя лучше. Я кое-что вспомнила. Возможно, человеческая наука действует не хуже нашей магии. Может быть.

Форд забрал у меня пакеты.

— Скажите мне, — попросил он, нависая надо мной, как скала.

Мое хорошее настроение исчезло, сменившись желанием сбежать. Забрав коробку со своей сорочкой из ящика комода, я двинулась мимо него. Мне надо было выйти. Я должна была создать какое-то расстояние между собой и следами царапин на стенах. Вряд ли я смогу носить рубашку, которую подарил мне Кистен, но оставить ее там я тоже не могла. Форд мог думать о выносе доказательств с места преступления все, что хочет. Доказательств чего? Что Кистен любил меня?