Питер Страуб - Голубая роза. Том 2

– Нет, конечно, нет, вы более похожи на людей искусства, чем я мог себе представить, – сказал я. – Но, несмотря на свое смущение и замешательство, полагаю, вы вернулись к работе над... над объектом женского пола?

– Мы не похожи на людей искусства, – сказал мистер Клабб, – мы и есть люди искусства, и мы знаем, как отбросить наши чувства в сторону и обратиться к избранным нами средствам выражения с чистым и неутомимым вниманием. Несмотря на это, мы пережили окончательное и бесповоротное крушение вечера, и это открытие положило конец всем нашим надеждам.

– Если вы обнаружили, что Маргарита удрала, – сказал я, – во что я мог бы поверить после того, что вы рассказали...

Мистер Клабб сердито поднял руку.

– Прошу вас, не оскорбляйте нас, сэр, мы и так пережили достаточно унижений для одного дня. Объект ушел от нас, вы правы, однако не в том простом смысле, что вы имеете в виду. Она ушла в вечность, в том смысле, что ее душа оставила тело и уплыла в миры, о природе которых мы можем только строить свои невежественные предположения.

– Она умерла? – спросил я. – Другими словами, прямо противоположно моим инструкциям, вы, дебилы, убили ее. Вы любите разглагольствовать о своем опыте, но вы зашли слишком далеко, и она умерла на ваших руках. Я желаю, чтобы вы, неумехи, немедленно убирались из моего дома. Прочь. Убирайтесь. Сию минуту.

Мистер Клабб и мистер Кафф посмотрели в глаза друг другу, и в этот момент их частного общения я увидел их общую скорбь, которая вдруг обрушилась и на меня тоже: прежде чем я понял почему, я увидел единственного дурака среди присутствовавших, и этим дураком был я. Все мы втроем оказались во власти скорби.

– Объект умер, но мы не убивали ее, – сказал мистер Клабб. – Мы не зашли и никогда не заходили слишком далеко. Объект выбрал смерть. Ее смерть была актом суицидального характера. Пока вы слушаете, сэр, возможно ли, чтобы вы открыли свои уши и услышали, что я говорю? Она, будучи самым благородным, самым мужественным объектом из всех, что мы встречали на своем пути, объектом, с которым мы имели честь и удачу работать, оказалась свидетельницей грубого, безжалостного убийства своего любовника и решила свести счеты с жизнью.

– Быстро, как выстрел, – сказал мистер Кафф. – Правда в том, сэр, что при ином раскладе мы могли бы поддерживать в ней жизнь не меньше года.

– И это было бы для нас редкой привилегией, – сказал мистер Клабб, – но вам придется посмотреть фактам в лицо, сэр.

– Я смотрю им в лицо, – сказал я. – Пожалуйста, скажите мне, как вы избавились от тел.

– Они внутри дома, – сказал мистер Клабб. И прежде, чем я успел возмутиться, он добавил: – При таких ужасных обстоятельствах, сэр, включая продолжительное отсутствие клиента в зоне досягаемости, личное и профессиональное разочарование, переживаемое мной и моим партнером, мы не видели другого выхода, кроме как избавиться от дома вместе с предательскими останками.

– Избавиться от Грин-Чимниз? – спросил я. – Как вы могли избавиться от Грин-Чимниз?

– С большой неохотой, сэр, – сказал мистер Клабб. – С тяжелыми сердцами и равносильным гневом. Все с тем же разочарованием от профессионального краха, который мы только что пережили. Выражаясь обычными словами, посредством сжигания. Огонь, сэр, субстанция вроде шока и соленой воды, обладает и целительными, и очищающими свойствами, хотя это более радикальное средство.

– Но ведь Грин-Чимниз не исцелить, – сказал я, – и моя жена также не была исцелена.

– Вы – умный человек, сэр, и благодаря вам мы с мистером Каффом пережили моменты замечательного веселья. Это правда, Грин-Чимниз стерт с лица земли, он сгорел дотла. Нас вы наняли затем, чтобы наказать вашу жену, а не исцелять ее, и мы ее наказали хорошо, насколько это было возможно при таких тяжелых обстоятельствах.

– Данные обстоятельства включают и наши чувства по поводу того, что работа была завершена раньше времени, – сказал мистер Кафф. – А это для нас самое невыносимое обстоятельство.

– Я сожалею о вашем разочаровании, – сказал я, – но не могу смириться с тем, что было необходимо сжигать дотла мой прекрасный дом.

– Двадцать, даже пятнадцать лет назад такой необходимости не возникло бы, – сказал мистер Клабб. – Но на данный момент презренная алхимия под названием «полицейская наука» разрослась до таких ошеломляющих размеров, что единственная капля крови, упавшая на пол, может быть обнаружена, даже если вы будете скоблить и драить пол до боли в руках. Эта наука достигла того, что даже если у констебля в голове нет мозгов, но есть желание засадить в тюрьму честных парней, занимающихся древнейшей из профессий, и он находит на предполагаемом месте преступления два волоска, он неторопливо отправляется в лабораторию, и в тот же момент ненавистный эксперт определяет, что эти два волоска с голов мистера Клабба и мистера Каффа. Я, конечно, несколько преувеличиваю, сэр, но, поверьте, не слишком.