Питер Страуб: Голубая роза. Том 2

Он наклонил голову, закрыл глаза и поднял свой указательный палец. На кухне задребезжал телефон.

– Он делал такое уже тысячи раз, сэр, – сказал мистер Кафф, – и я каждый раз это с удовольствием наблюдаю.

Мистер Монкрифф внес аппарат через дверь из кухни, сказал: «Это вас, сэр», и положил трубку в мою ожидающую руку. Я произнес традиционное приветствие, мечтая услышать чей угодно голос, кроме...

– Вендалл Нэш, сэр, – раздался в трубке высокий, дребезжащий голос шефа полиции. – Звоню вам из... Мне жаль сообщать вам об этом, но у меня для вас очень плохие новости. Ваше имение Грин-Чимниз начало гореть примерно в полночь прошлой ночью, туда приехали все наши пожарные, и ребята работали, как звери, пытаясь спасти хоть что-нибудь, но иногда победить огонь невозможно, что ты ни делай. Лично я очень переживаю из-за случившегося, однако, по правде говоря, я никогда в жизни не видел такого огня. Мы чуть не потеряли двоих людей, но, похоже, они выкарабкаются и все будет нормально. Все остальные ребята все еще там, пытаются спасти хотя бы несколько деревьев.

– Ужасно, – сказал я. – Пожалуйста, позвольте мне поговорить с моей женой.

Далее последовала говорящая тишина.

– Миссис не с вами, сэр? Вы хотите сказать, что она была там?

– Моя жена уехала в Грин-Чимниз вчера утром. Я разговаривал с ней по телефону днем. Она собиралась работать в студии, отдельном здании на некотором расстоянии от дома, и обычно она спит прямо в студии, когда работает допоздна. – Говоря эти вещи Вендаллу Нэшу, я чувствовал себя так, будто создавал альтернативный мир, другой город, другое имение Грин-Чимниз, где другая Маргарита занималась в студии и осталась там ночевать, как обычно. – Вы проверили студию? Вы, конечно же, найдете ее там.

– Должен признаться вам, сэр, что мы этого не сделали, – сказал он. – Огонь коснулся и этого маленького здания, но стены еще стоят, и можно определить, что есть что, мебель это или аппаратура. Если бы она была внутри, мы бы нашли ее.

– Значит, она вовремя выбежала, – сказал я, и на миг это стало правдой: другая Маргарита избежала пламени и теперь стояла, онемев от шока и завернутая в одеяло, неузнанная среди любопытной толпы, всегда собирающейся вокруг несчастий.

– Возможно, но никто ее пока не видел, а мы уже поговорили здесь со всеми. Может, она уехала вместе с кем-нибудь из слуг?

– Все слуги в отпуске, – сказал я, – она была там одна.

– Ух-ух, – произнес он. – Подумайте, сэр, может, у кого-нибудь были серьезные причины ненавидеть вас? Какие-нибудь враги? Потому что пожар не возник естественным образом, сэр. Кто-то поджег дом, и он знал, что делает. Вам приходит кто-нибудь на ум?

– Нет, – сказал я. – У меня есть недоброжелатели, но не враги. Проверьте больницы и все остальное, что сочтете нужным, Вендалл, я прибуду на место по возможности скорее.

– Вы можете не торопиться, сэр, – сказал он, – я действительно надеюсь, что мы найдем ее, а днем мы уже сможем пройти по пепелищу.

Он сказал, что позвонит мне, если что-нибудь обнаружится в ближайшее время.

– Пожалуйста, Вендалл, – сказал я и заплакал.

Пробормотав что-то утешительное, чего я не понял, мистер Монкрифф исчез с телефоном, продемонстрировав в очередной раз пример учтивости.

– Надежда на то, что заведомо случившееся не случилось, это ценный духовный опыт, – сказал мистер Клабб. – Он заставляет осознать тщетность тщетности.

– Я умоляю вас, оставьте меня, – сказал я, все еще плача, – ради соблюдения приличия.

– Приличие накладывает на нас серьезные обязательства, – сказал мистер Клабб. – И ни одна работа не может считаться приличной, пока она не доведена до конца. Не нужна ли вам помощь, чтобы добраться до спальни? Мы готовы предоставить ее вам.

Я протянул трясущуюся руку, и он повел меня по коридорам. Две койки были установлены в моей комнате, а в ногах кровати выстроились два аккуратных ряда инструментов – «самых основных». Мистер Клабб и мистер Кафф принялись раздевать меня.

Десять часов спустя молчаливый шофер помог мне выйти из лимузина и придерживал меня под левую руку, когда я, прихрамывая, шел к людям в форме и полицейским машинам по другую сторону от открытых ворот. Почерневшие палки, которые когда-то были деревьями, торчали из проклятой земли, а вонь от мокрого пепла наполняла воздух. Вендалл Нэш отделился от других людей, подошел и без комментариев заметил мое одеяние, состоявшее из шляпы, жемчужно-серого кашемирового пальто, толстых перчаток, шерстяного угольно-серого в тонкую полоску костюма, а еще – темные очки и трость из ротанга. Была середина лета и середина дня. Он более внимательно посмотрел на мое лицо.