Марк Фрост - Список семи

– Великолепно. Примите мои поздравления, вы чертовски наблюдательны, – сказал Спаркс.

– Спасибо. Я горжусь этим, – поблагодарил Дойл, явно польщенный.

– Большинство людей озабочены лишь своими делами. Из-за этого практически перестают воспринимать жизнь такой, какая она есть. Вы привыкли из необходимости ставить точный диагноз, обращать внимание на все мелочи и, надо признаться, достигли в этом превосходных результатов. Можно также предположить, что вы выработали для себя и вполне определенную жизненную философию, – с улыбкой заметил Спаркс.

– Мне всегда казалось, что чем меньше распространяться на такие темы, тем лучше, – заскромничал Дойл.

– "О человеке, каким он представляется людям, надобно судить по его поступкам, а музыка его души пусть звучит для него одного".

– Шекспир?

– Нет, Спаркс, – хмыкнул Джек. – А мне будет позволено пофантазировать о вас?

– Что? – не понял Дойл. – Хотите сказать, что моя внешность вам тоже кое о чем рассказала?

– Когда вдруг встречаешь собеседника, одаренного способностью все замечать и делать логические выводы, естественно, загораешься желанием посоревноваться с ним.

– Но как я узнаю, будет ли ваше описание результатом наблюдений или составится с помощью разных уловок? – спросил Дойл.

– Никак не узнаете, – спокойно ответил Спаркс. – Вы родились в Эдинбурге, в семье ирландцев-католиков весьма скромного достатка. В ранней юности вы любили охотиться и рыбачить. Учились в приходской школе иезуитов. Вас привлекали медицина и литература; вы учились в медицинском колледже Эдинбургского университета под началом профессора, побуждавшего вас развивать наблюдательность, которая постепенно вышла за рамки обычной диагностики. Несмотря на любовь к медицине, вы никогда не переставали лелеять мечту о том, что наступит время, когда вы сможете заняться исключительно литературной работой. Римская церковь всегда была для вас единственным авторитетом, и все же вы поколебались в родительской вере, посетив несколько спиритических сеансов и получив опыт, с трудом совместимый с религиозными догматами. Ныне вы считаете себя непредвзятым и убежденным агностиком. Вы хорошо владеете стрелковым оружием…

Спутники провели остаток дня в беседе, которая была интересна им обоим, являясь непринужденной тренировкой их незаурядных интеллектуальных способностей. Шагая все по той же тропе, они время от времени устраивали привал, чтобы подкрепиться и утолить жажду, благо запасов, доставленных Ларри, было предостаточно. Миновав луга и березовые рощи, вспаханные под пар поля, они перед самым заходом солнца вышли к берегу реки Коли, лениво несшей воды мимо полузаброшенных деревушек старого Эссекса. Они плотно поужинали под кроной раскидистого дуба. Уже стемнело, когда к ним присоединился Ларри, причаливший к берегу на двадцатифутовом шлюпе, весьма внушительном на вид, с металлическим фонарем на носу. Дойл и Спаркс поднялись на борт, пока Ларри держал планшир. Они расположились посредине шлюпа под парусиновым навесом, укутавшись в одеяла, которые достал Ларри. Небо было ясным и звездным; освещенный серебристым светом полной луны шлюп бесшумно заскользил вниз по течению, не замеченный никем из мирно спавших жителей прибрежной деревни. По настоянию Спаркса Дойл первым отправился спать в кубрик, и не успели они проплыть полмили, как под тихий плеск волн измученный доктор погрузился в глубокий сон.

Оставив позади Холстед и Роуз-Грин, Уэйкс-Колн и Эйт-Эш, их шлюп всю ночь без приключений дрейфовал вниз по реке, петлявшей по землям древнего Колчестера. Перед самым рассветом они миновали Уайвенхоу; река стала шире и полноводнее, устремляясь к морю. И ночью им навстречу попадались баржи и небольшие речные суда, но здесь они впервые увидели большие пароходы, протяжные гудки которых возвещали о близости моря. Ларри поднял парус, тут же наполнившийся теплым южным ветром, и шлюп заскользил по приливной волне, огибая неповоротливые грузовозы, швартовавшиеся в Ла-Манше.

За время путешествия Спаркс не прилег ни на минуту; он дважды подремал стоя, и, похоже, больше ему и не требовалось. Дойл, напротив, проспал всю ночь и встал свежим и бодрым. Его несколько напугало то, что суши почти не видно: они вышли в открытое море. Шлюп развернулся и, подгоняемый попутным ветром, взял курс на юг. Спаркс сменил у штурвала Ларри, не замедлившего нырнуть под кипу одеял. По тому, как Спаркс уверенно держал штурвал, неукоснительно следуя направлению ветра, доктор понял, что Джек – моряк опытный. Река, по которой они дрейфовали всю ночь, скрылась из виду, и с борта шлюпа можно было разглядеть только узкую береговую полоску, простиравшуюся от Сэйлза до Хоуливел-Пойнта.