Тим Пауэрс - Три дня до небытия

До площади Эль-Мирадор отсюда было семь кварталов на север, до восхода оставалось полчаса.

Двигаясь из Сан-Бернардино в Палм-Спрингс, фургон казался бункером на колесах, с мерцающей приборной панелью и парой сигаретных огоньков, затерянным среди одиноких скалистых холмов в предрассветной тьме. Единственным напоминанием о человеческом присутствии в этом пейзаже – зубчатые хребты, перерезающие каменистые дельты далеких рек, – служила череда застывших по обочинам трейлеров и красные точки габаритных огней Малкова фургона на пустой дороге впереди. Лепидопт был рад свернуть на Калифорнийское шоссе 111 и добраться по нему до спящего Палм-Спрингс, с его невысокими офисными зданиями в стиле пятидесятых, с затянутыми алюминиевой фольгой витринами и темными фермерскими домами среди посыпанных гравием дворов.

– Пора разделить наш груз, – заговорил Мишел, отстегивая ремень безопасности. – Маррити мы пристегнули наручниками, машина Эйнштейна рядом, так что при самом плохом раскладе вы сможете взорвать их ко всем чертям. После чего вы с Бертом просто покружите по городу, а со мной свяжетесь по рации.

Он опустил в карман рубашки передатчик «Азден», а микрофон пристегнул под воротником. У нательных микрофонов имелся серьезный недостаток: передатчик с кварцевой стабилизацией размером был не меньше колоды карт, а сигнал транслировал в лучшем случае на несколько кварталов, к тому же человеческое тело нередко блокировало радиоволны.

– Если я не дам о себе знать, – сказал Мишел, – отправляйся, как только взойдет солнце. По крайней мере сможешь сообщить Харелю, что сингулярность, на которую ссылался Эйнштейн, вероятно , находится в этой башне. После твоего прыжка все это, – он широким жестом обвел и второй фургон с Шарлоттой и Маррити, и весь Палм-Спрингс, – никогда не случится.

– Все мы пройдем другой путь, – спокойно подтвердил Лепидопт. Он представил, как снова будет плавать в океане и слушать Римского-Корсакова, а потом подумал о Луисе в Тель-Авиве.

– Сними с предохранителя, – велел Мишел, открывая пассажирскую дверь. Порыв прохладного, пахнущего шалфеем воздуха выветрил вонь кошачьего туалета и сигаретный дым.

Лепидопт отстегнул ремень безопасности и, пригнувшись, прошел в заднюю часть фургона. Включил верхний свет.

Плиту с отпечатками Чаплина установили вертикально рядом с большим пыльным стеклянным цилиндром Эйнштейна, а провода от него тянулись по ковровому покрытию к распластанной на полу золотой свастике. На покрытой линолеумом стойке у задних дверей стояла бутылка бренди, пепельница, уже полная сигаретных окурков, и надежно привинченный к стойке «взрыватель нажимного действия».

Он немного напоминал маленький напольный домкрат, только диск, торчащий на конце, ничего не поддерживал – это был предохранительный клапан, который приведет в действие взрывное устройство.

Медная трубка – неэлектрический колпачок взрывателя – была насажена на соплообразное отверстие на другом конце устройства, колпачок взрывателя присоединялся к красному пластиковому адаптеру, ввинченному в резьбовую крышку длинного бруса – взрывчатого тетритола, обернутого в просмоленную черную бумагу.

К проводу, который соединял гальваническую батарею с бруском тетритола, проходя через выемку в пластиковом адаптере, крепился обычный с виду голубой кухонный таймер. В случае необходимости Лепидопт мог устаноить время на таймере и убежать или просто хлопнуть по предохранительному клапану. В цилиндр взрывателя нажимного действия была воткнута четырехдюймовая предохранительная чека, которую Лепидопт осторожно вытащил и положил рядом с пепельницей.

– Предохранитель снят, – доложил он.

Мишел ответил снаружи:

– Хорошо. Я пришлю Малка и Маррити.

Разглядывая взрывное устройство и машину времени в тусклом желтом свете лампочки, Лепидопт пытался предугадать, что может пойти не так.

Предположим, их с Малком и Маррити схватят, и бомба не сработает. Миски с сухими макаронами здесь не было, но для перестраховки стоило припрятать оружие в каком-нибудь неожиданном месте, как они делали на конспиративной квартире в Ла-Бре.

Шарлотта так и лежала на одеяле, постеленном на полу, приобняв Маррити, и поочередно смотрела глазами одного из трех моссадовцев; в пределах нескольких сотен футов вокруг не было других глаз, кроме лежавшего рядом с ней в темноте Фрэнка.

Малк неподвижно сидел впереди них на водительском кресле, вглядываясь в утренний сумрак впереди и посматривая в зеркало заднего вида. Мишел и Лепидопт разговаривали в другом фургоне, хотя слов она, конечно, не слышала, а потом Мишел вылез и направился к ним. Шарлотту гораздо больше интересовал именно их фургон – внутри находилась плита Чаплина и нечто вроде бомбы, поэтому она продолжала смотреть глазами Лепидопта.