Вадим Булычев - Два мира

— Здравствуйте, Лариса, женщина-человек. — Игуменья почтительно склонила голову. — Я рада, Лариса, что Вы здесь. Ваше посещение является для нас новым знаком близости нашего Союза.

Лариса неловко склонилась перед Игуменьей и сказала, краснея:

— Здравствуйте. Я слышала, Вас назвали Игуменьей. Вы очень красивы, божественно красивы… простите, я не о том. Просите, я еще так мало знаю. Но о Союзе чуть-чуть слышала, от Пёстрого.

— Вот и хорошо, — ответила Игуменья. — Держитесь своих друзей. Все со временем прояснится. Мне кажется, Вы немножко торопитесь. Не торопитесь. Будьте спокойней. Отдыхайте и учитесь, милая Лариса. Отдыхайте и учитесь, — повторила она.

— А теперь, друзья, вот ваш старый друг, который вас давно ждет.

Сказав эти слова, Игуменья махнула рукой. Фигура, закутанная в плащ, сделала шаг вперед, распахнула полы плаща. Отец Иван и Дмитрий замерли от удивления. Под плащом был Топ, они узнали его сразу (да и как не узнать существо с такой неординарной внешностью). Все так же приземист и коренаст, — подумали Дмитрий и отец Иван почти одновременно. — Немного раздался вширь. Это есть. И одет солидно, без дурацкого клоунского кафтана и красной шапочки…

Топ был в длинной темной сутане, украшенной разноцветными камнями. На пальцах у него блестели перстни. На голове прочно сидела круглая шапочка с кисточкой: точь-в-точь как у «булгаковского Мастера», — подумал Дмитрий; а отец Иван решил, что Топ чем-то похож на средневекового алхимика. Глаза Топа цепко и дружелюбно смотрели на людей. Дмитрий отметил про себя, что борода у гнома стала немножечко длиннее. Все же девять лет прошло.

— Здравствуйте, люди, — сказал Топ. Слова эти он произнес почти нормально; не разделяя по слогам, не вставляя лишние гласные звуки, отчего слово будто бы выворачивалось наизнанку. Теперь Топ произносил слова полностью — разве что произношение у него получалось быстрое, отрывистое, немного какое-то механическое.

— Здравствуй, Уважаемый Топ, — ответил Дмитрий. — Как Ваше здоровье, как Ваша борода?

— Какая изысканная вежливость, и главное, про бороду не забыл! — воскликнул Топ и, захохотав, полез обниматься с Дмитрием и отцом Иваном.

— Я рада, что встреча старых друзей состоялась, — улыбнулась Игуменья. — А мне пора. Но мы еще увидимся.

Игуменья махнула рукой. Ладья плавно отошла от причала, развернулась и стремительно двинулась к тоннелю. Через минуту Игуменья вместе с ладьей пропала из виду. Как будто растворилась в воздухе.

— Топ, — обратился к сыну гор отец Иван, — как ты… это…

— Как здесь оказался? — помог Топ отцу Ивану. — Что делаю? Ну, может еще, почему хорошо говорю на вашем языке? Надеюсь, угадал, — Топ хитро блеснул своими маленькими глазками.

— Угадал, — согласился отец Иван.

— Тогда по порядку, — сказал гном. Что я здесь делаю? Живу.

— Живешь?!

Топ почесал бороду.

— Мы расстались девять с половиной лет назад. С тех пор много воды утекло.

— Девять с половиной лет. Вы уже виделись! — воскликнула Лариса и спешно добавила, — Простите, продолжайте.

— Девять с половиной лет, — подтвердил Топ. — Счет точный. Продолжаю. Тогда я познакомился с лесным народом и с вами, людьми. Все было в один день. Помните?

Дмитрий и отец Иван кивнули головой.

— Тогда должны помнить и наш план, — важно продолжил Топ. — Надо было заманить моих соплеменников, сошедших с ума, в пещеру со священным камнем Раха-а-ахалд. Но все пошло немного не так… Впрочем, Топ рассказывает то, что вам знакомо. Сошедшие с ума соплеменники бежали за вами до самой Поющей Косы. Только там с них стали спадать колдовские чары. Вы тогда сели в ладью… вот ту самую, из которой сейчас вышли. А мои бедные соплеменники бродили, потерянные, натыкаясь друг на друга, словно ослепшие, у края Косы. Но тут подоспел Топ. А помогал Топу тот, которого вы зовете Отшельником. Мы повели детей гор, спотыкающихся, словно малые дети, к пещере с камнем. В пещеру к священному камню ввели всех без преград. Завал я к тому времени разобрал. Я заставил всех прикоснуться к Раха-а-ахалд. Мои соплеменники начали вспоминать. Это было радостное чувство. Они словно пробуждались после тяжелого забвения. Вместе с памятью вернулась тревога. Камень предупредил, что у нас дома очень неспокойно и все наши самые худшие опасения сбываются. И мы должны очень торопиться. Если уже не опоздали… Увы-увы, мы опоздали… Мы слишком долго мочили бороды. Слишком долго.