Г. Зотов - Апокалипсис Welcome - Страшный Суд 3D

В свое время, маясь в Аду бездельем, Дьявол прочитал кучу детективов Агаты Кристи и Конан Дойла, поэтому обладал зачатками дедукции. Конечно, для обширности мыслей Сатане сильно не хватало трубки, скрипки и очков мисс Марпл, но Люцифер не любил прямых заимствований. «Акцент с севера – специфический, жителя горной местности. Демоны не замешаны. Ангелы, получается, тоже». Дьявол до зуда в рогах ощутил, КАК ему недостает способности читать мысли.

– Ну, хорошо, – перебил его раздумья пиар-директор, – допустим, в совращении Евы вы не виноваты. Но как насчет политики Ада – скупки душ, сбивания людей с пути истинного и нашего лозунга: «Не согрешишь – людей насмешишь»? Разве не мы стараемся учить человечество всему плохому?

– Доля истины здесь имеется. – Дьявол треснул копытом по унитазу. – Однако людей создал Бог, правильно? Стало быть, он несет полную ответственность за их поведение. Однако не тут-то было. Небеса устаканили простую позицию: «Мы мониторим обстановку, а вмешиваться не будем». Такой пофигизм впоследствии привел к тому, что благодарные люди распяли на кресте их высшее руководство, а потом разбомбили Хиросиму. И все это, прошу заметить, без капельки моего участия! Даже в Библии ни у кого из писцов язык не повернулся сказать, что я организовал события на Голгофе. Более того – я лоб расшиб, чтобы убедить Иисуса этого не делать. Но он образцовый еврейский мальчик – слушает либо себя одного, либо маму.

– Ооооооо! – заволновался пиар-директор. – Хотелось бы подробностей.

– Я бы тоже не отказался, – поддакнул с чучела тарантул.

– Там ничего особенного, – поморщился Сатана. – Впрочем, слушайте.

Я явился к нему, когда он молился в Гефсиманском саду. Его не удивил мой визит, но и присесть он не предложил. Впрочем, там и некуда было.

– На фига тебе это надо? – спросил я напрямую. Самой большой сложностью было отыскать в арамейском слово «фиг», поэтому я сказал что-то вроде «какого инжира». Но, так или иначе, он меня понял.

– Да вот люблю всех людей, – объяснил он. – Решил умереть за них.

– Слушай, слушай, – тревожно залепетал я. – Ведь есть же и другие методы показать свою любовь. Ну, не знаю… подари всем цветы, что ли… раздай по чарке вина… девушек закажи для танцев… Знаешь, как тебя полюбят?

Он усмехнулся и погладил толстую кору старой оливы.

– Скажи мне, Сатана, – взглянул он на меня, – а за что бы ты умер?

– Это предложение? – сухо осведомился я.

– Ни в коей мере, – успокоил он. – Нам с тобой еще на финальную битву выходить. Есть ли на свете нечто такое, за что ты бы позволил прибить себя к пентаграмме?

Я не люблю его манеру вести разговор: он обожает озадачивать собеседника. Сильный минус.

– Что за манера отвечать вопросом на вопрос? – разозлился я. – Кровь мамы в тебе превалирует? Хорошо, я не скрою. Умирать за людей я бы не стал. Это худшие из твоих творений. Создав мир, лучше бы ты населил его хорьками. А что? Бороться за души хорьков даже откровенно интереснее. Хотя вот за вселенское зло я бы умер. Но так как вселенское зло и заключается во мне, то причина для самопожертвования отпадает. Твои пиарщики изображают меня трусом, однако это ложь. Ты видишь в Раю только согнутые спины, и только я один не испугался бросить тебе вызов.

Он снова усмехнулся. Мне стало не по себе.

– Чему ты радуешься? – раздраженно спросил я его.

– Тому, что ты действительно Дьявол, – веселился он. – Тебе незнакомы простейшие вещи вроде любви, ты попросту не можешь ничего подобного испытать. Вернее, ты считаешь, что любовь – это пара блондинок с тобой в джакузи.

– Ах, значит, так?! – взбеленился я. – Очень многие вместе со мной скажут, что блондинки в джакузи и есть прямое олицетворение любви: все подростки, да и мужики в возрасте, будут на моей стороне. Ты-то знаешь сам, к чему приведет твоя любовь? Давай я открою тебе глаза. Да, Пасху будут везде очень круто отмечать. И твои изображения лепить на каждом фонарном столбе – тогда изобретут фонарные столбы. Но, скажем, в России почти никто не поймет, что Великий пост заканчивается после церковной службы, – все начнут чокаться яйцами сразу после полуночи и пить водку в честь твоего воскрешения. Устроят опрос, и народ поведает – то, что ты воскрес, у них ассоциируется сугубо с покраской яиц. В Иерусалим придут крестоносцы, прикрываясь твоим ликом, сожгут дома к моей матери и поклянутся, что делают это ради тебя! Ты изгнал торговцев из храма, а потом тут же возникнет храм, вокруг стен которого налепят столько магазинов с торговцами сувенирами, что тебе их даже за двадцать лет не изгнать! И ради таких людей ты умираешь? Я тебя поздравляю, старик!