Юрий Бурносов - Чудовищ нет

— Они были враги, — сказал я себе, пристукнув кулаком по столу. — Если бы я их не убил, они убили бы меня.

«Не обязательно, — буркнул услужливый подсказчик внутри. — Они могли просто побить и отпустить».

— У них был нож.

«Напугать. Зачем им вешать на себя покойника? Они ведь не ты…»

— Мияу! — напомнил о себе Захар.

Внутренний подсказчик тут же куда-то спрятался: боялся, что ли, кота?

— Водки тебе, шерстяной? Водки не дам! — помотал я головой и залпом выпил.

Проснулся я на диванчике в прихожей. Есть там такой диванчик низенький, батя сам сделал как-то, чтобы ботинки снимать-надевать было удобнее, и даже кожзаменителем и поролоном сиденье обтянул. Что я там делал — не знаю. Может быть, ходил в туалет — дверь туда была открыта, внутри горел свет, а пластмассовое сиденье от унитаза валялось на полу: я как-то ухитрился его отломать. Блевал? Я подошел, держась за стенку, к унитазу, глянул внутрь — все чисто. Меня бесцеремонно оттолкнул Захар и полез в унитаз попить. Любил он из унитаза пить — свешивался туда кверху задницей и громко лакал.

Блин… В заслуженной чугунной ванне лежали всякие банно-прачечные причиндалы, шампунь разлился, полотенце сверху… Я тут бушевал? Или мылся?

Голова почти не болела, как следовало бы ожидать, только немного мутило, а во рту было липко и горько. Посмотрев на часы, я убедился, что проспал около шести часов, то есть дело шло к ночи. Шесть часов — на неудобном жестком диванчике, свернувшись клубком… Хорошо, радикулита у меня никакого нету или остеохондроза, не разогнулся бы небось. На столе лежал револьвер, рядом — вылизанная Захаром банка из-под голубцов, раскрошенные куски хлеба, банка с огурцами… Пробежал таракан — опять вернулись, завоеватели, поперли откуда-то от соседей.

Водку я выпил почти всю, на дне плескалось граммов пятьдесят. Вздохнув, я одним махом проглотил остатки, стараясь не чувствовать вкуса, поискал чем закусить и просто запил из банки огуречным рассолом. Муть в голове сразу куда-то делась. Вот так, наверное, люди и входят в запой… Пойти в ванной прибраться, починить унитазную крышку? А, черт с ней. Потом. Там, кажется, отвалился держатель, придется новую покупать… На рынке вроде видал недавно, не такие они и дорогие… Вот черт, про что я опять думаю?! Тут такое, а я про седло для сральника…

В дверь позвонили. Я застыл с тяжелой двухлитровой банкой в руке.

Вот и милиция. Как они смогли — так быстро? Может, кто-то из урлы остался жив? Но откуда адрес?… Или прошли не шесть часов, а уже целые сутки?!!

Звонок забренчал снова, я поставил банку и осторожно подошел к двери. Заглянул в глазок.

Оказалось, что пришла Лорка. Не открыть я не мог.

— Привет, — сказала она, входя. — Что с тобой?

— А что? — буркнул я.

— Ты пьяный?! — спросила она, поморщившись.

— Ну, пил! — с вызовом сказал я. — А что?

— Да нет, ничего… — пожала плечами Лорка. — Можно мне пройти дальше?

— Проходи, — сказал я и только сейчас вспомнил, что так и не убрал со стола револьвер.

Но было поздно: Лорка его увидела. Взяла двумя пальцами за рукоятку, подняла, повертела… Положила обратно.

— Настоящий? — спросила она безразлично, как будто это давилка для чеснока.

— Да. А что?

Это «А что?» привязалось ко мне с самого начала и лезло в разговор буквально само по себе. Эх, не надо было водку допивать, меня снова накрыло опьянение. Угораздило же Лорку притащиться… Зачем она пришла?

— А чего на столе валяется?

— Забыл, — проворчал я. Выдвинул ящик стола и сгреб туда револьвер, к ложкам и вилкам. — А что?

— Странный ты сегодня, — сказала Лорка. — Ачтокаешь все время, словно и не с тобой разговариваю. А, понятно. Что, всю бутылку один выпил?

— Всю, — сказал я с противной гордостью. Помолчал и спросил: — А что?

Лорка хмыкнула и заглянула в свою сумку.

— Вот. — Она вынула пакет молока. — Как знала… Пей давай.

— Зачем? — не понял я.

— Снимает алкогольную интоксикацию. Хотя ты, надо заметить, достаточно хорошо выглядишь для человека, который в одиночку выпил целую бутылку водки. Молодой организм…

Я хотел ответить что-нибудь едкое на этот «молодой организм», но не нашелся. Отпилил ножом уголок пакета, попил молока. Мне почему-то сразу представилось, как оно там внутри сворачивается в плотные творожистые комки, и я еле подавил тошноту.

— И по какому поводу пьянка? — спросила Лорка все так же равнодушно.

— Я убил людей. Трех.

— Троих.