Кодзи Судзуки - Кольцо (другой перевод)

Со стороны станции «Куданся» приближалось пустое такси. Асакава, повинуясь внезапному порыву, проголосовал. Два дня назад истек срок проездного, по которому он исправно ездил от «Таке-баси» до «Нового Ипподрома», а другой он до сих пор не удосужился купить. Короче, отсюда до дома в Синагаве — 400 йен на метро и около двух тысяч йен на такси. Разница заметная, но при мысли о трех пересадках становится тошно, да и зарплату только что получил — так что сегодня можно позволить себе маленькую роскошь.

Он проголосовал. Именно здесь и именно сейчас. Это была неожиданная для него самого прихоть, сложное взаимодействие мельчайших импульсов. Нельзя сказать, чтобы Асакава спешил выйти из метро с твердым намерением вернуться домой на такси. Он просто соскучился по свежему воздуху, вышел на улицу, а тут вдруг, откуда ни возьмись, подъезжает такси, и фонарик горит — в смысле, «свободен», а в перспективе — покупка билета, толчея в метро, три пересадки — ужас!..

Если бы в тот день Асакава все-таки решил поехать домой на метро, ему бы и в голову не пришло искать связь между двумя разными происшествиями. Однако, как ни посмотри, завязка романов — это всегда стечение обстоятельств-Такси как-то нерешительно остановилось у здания с громким названием Палас-сайд. Водитель — невысокий мужчина лет сорока, усталый, с воспаленными глазами — похоже, работал всю ночь. Над счетчиком была прикреплена служебная карточка с цветной фотографией и именем таксиста: Микио Кимура.

— Мне в Кита-Синагава…

Услышав, куда едет клиент, Кимура чуть не заплясал от радости. Таксопарк его компании находился как раз рядом с Синагавой в Хигаси-Готан-да, и после смены он должен был вернуть машину именно туда. Это самое интересное в работе таксиста — подгадать так, чтобы все устроилось, как тебе удобней. Кимура сразу сделался на редкость словоохотливым.

— Вы, значит, едете материалы для статьи собирать?

— Что? — переспросил Асакава, погруженный в свои мысли. После чего отвел усталый взгляд от окна и посмотрел на водителя, пытаясь понять, откуда тот знает о его работе.

— Вы разве не журналист?

— Я в еженедельнике работаю. Однако какой вы наблюдательный.

Кимура проработал таксистом лет двадцать. За это время он более или менее научился — в зависимости от одежды, от манеры говорить, а также от того, где он подобрал очередного пассажира, — определять профессиональную принадлежность своих клиентов. Обычно если в такси садился представитель одной из «модных» профессий, к тому же еще и не лишенный профессиональной гордости, то разговор как-то сам по себе заходил о его работе.

— И не тяжело вам — в такую рань уже на работе?

— Я вообще-то с работы. Домой еду — буду отсыпаться.

— Надо же — совсем как я.

Собственно говоря, Асакава не особо гордился тем, что он журналист. Но этим утром он снова испытал то чувство удовлетворенности, которое испытывает любой автор, увидев свою — свеженькую, только что из набора — статью. Серия его статей

— довольно серьезный проект — была совсем недавно закончена, но уже успела вызвать немалый резонанс в общественных кругах.

— Работа-то ваша как? Интересная?

— Ну, в общем… — неопределенно ответил Асакава и замолчал.

Раз на раз не приходится. Бывает, что интересная, а бывает, что не очень. У него нет сил вдаваться в подробности. Он еще не забыл своего провала. Заголовок статьи, которую он тогда готовил, до сих пор стоит у него перед глазами: «Новые боги современности».

Асакава вспомнил, как два года назад он — жалкий, дрожащий — причитал в кабинете главного редактора, что никогда больше не сможет заниматься журналистикой.

Некоторое время они ехали молча. У Токийской башни водитель на большой скорости вписался в левый поворот и сразу же после этого спросил:

— Вам как лучше, вдоль реки или по первому Иокогамскому шоссе?

Ехать можно было и так и эдак, в зависимости от того, в какую часть района направлялся клиент.

— Наверное, лучше по Иокогамскому. Высадите меня около «Нового Ипподрома».

Приятно, когда пассажир точно говорит, куда ему надо, чувствуешь себя спокойней. На перекрестке Фудано-Цудзи Кимура повернул руль направо.

Они приближались к памятному месту. Уже почти месяц прошел, а Кимура все никак не мог забыть аварию на перекрестке. В отличие от Асакавы с его терзаниями по поводу «провала» двухлетней давности, Кимура смотрел на происшедшее объективно, он нисколько не чувствовал себя виноватым и не испытывал угрызений совести. Все произошло по вине мотоциклиста. Что бы Кимура тогда ни сделал, он ничем не смог бы помочь парню. Постепенно все страхи забудутся. Все-таки месяц прошел, как-никак…