Кодзи Судзуки: Спираль

Мицуо Андо тонул в море. В какой-то момент настойчивые трели телефонного звонка перекрыли шум волн, и уже в следующее мгновение он проснулся, словно волны вынесли его не на берег, а из сна прямо в явь.

По-прежнему на кровати, Андо дотянулся до телефона и снял трубку:

– Алло.

Он подождал, но из трубки не доносилось ни звука.

– Алло! – требовательно повторил он. Наконец трубка ответила тихим женским голосом. Таким мрачным, что Андо стало не по себе.

– Ну что, получил?

При первых же звуках этого голоса Андо почувствовал ужасную усталость. Голос словно затягивал его в темную, мрачную бездну. Андо отчетливо помнил свой сон, который видел перед тем как проснуться. Во сне он, смытый с берега внезапно набежавшей гигантской волной, медленно опускался на морское дно, беспомощный перед лицом стихии, уже не понимая, где верх, где низ, где право, где лево... И как всегда, он ощутил прикосновение маленьких пальцев, ухвативших его за щиколотку. В каждом его сне о море обязательно присутствовало это ощущение – будто бы пять маленьких пальчиков, пальчики актинии, пытаются уцепиться за его щиколотку, но, соскользнув, исчезают в морской пучине. Собственное бессилие было для него невыносимым. Казалось, стоит протянуть руку, и можно будет поймать, удержать... Но ему никогда не удавалось ухватить маленькое тело, которое, погружаясь в море все глубже и глубже, опускалось на самое дно... А в его руках оставалась только прядь мягких волос.

Голос женщины в трубке был как эта мягкая прядка из недавнего сна.

– Получил, – устало ответил Андо.

Заявление о разводе, подписанное его женой (она поставила свою личную печать везде, где было нужно), пришло уже пару дней назад. Все, что требовалось от Андо, – это подписаться и тоже поставить печать в нужных местах, и тогда этот документ можно было бы использовать по его прямому предназначению. Но Андо до сих пор ничего не подписал.

– Ну и? – слабым голосом потребовала ответа жена. Как будто поставить крест на семи годах совместной жизни было делом проще простого.

– Что «ну и»?

– Подпишись, поставь печать и вышли мне заявление.

Андо молча покачал головой. Сколько раз он уже говорил ей, что хочет начать все сначала? Но в ответ на все его просьбы жена ставила ему абсолютно неприемлемые условия, давая понять, насколько твердо ее решение. И он уже начал уставать от этой унизительной ситуации.

– Ладно. Я подпишу. – Обещание далось ему на удивление легко.

Жена некоторое время молчала, а потом севшим голосом спросила:

– Тебе больше нечего мне сказать?

– А что ты хочешь услышать? – это прозвучало довольно глупо.

– Ты разве не понимаешь, что ты наделал?!

Андо, вцепившись в трубку, закрыл глаза.

Неужели и после развода мне придется выслушивать это каждое утро?

От этой мысли он пришел в отчаяние.

– Извини. Я виноват, – произнес он машинально, не вкладывая в эти слова никаких чувств.

Жена оскорбилась.

– Ты его совсем не любил!

– Как тебе не стыдно говорить такое?!

– Тогда почему...

– Зачем спрашивать, если знаешь ответ?

– Как ты мог? Как ты мог это сделать?! – голос ее задрожал, словно давая понять, что она на полшага от помешательства. Ему захотелось заорать на нее, сделать так, чтобы она больше никогда ему не звонила. Заорать и бросить трубку, но Андо сдержался. Единственное, что он мог для нее сделать, просто молча слушать ее упреки, слушать, как она изливает в трубку свое горе – ничем другим он не мог ей помочь.

– Ну что ты молчишь? Скажи же что-нибудь! – жена на том конце провода заплакала.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал?.. Уже год и три месяца мы каждый день разговариваем с тобой об одном и том же. Мне больше нечего тебе сказать.

– Верни мне его! – вдруг ни с того ни с сего в отчаянии закричала на том конце провода жена. Андо прекрасно знал, о ком она говорит. Если бы он мог... Понимая, что это бесполезно, Андо не переставал молиться каждый день только об одном: «Верните, верните мне его. Прошу, верните!» – но увы...

– Я не могу, – сказал он как можно мягче, стараясь ласковым тоном успокоить ее.

– Ты должен его вернуть!

Андо было невыносимо жаль жену, полностью погруженную в собственное горе, которая, казалось, застыла в прошлом и даже не пыталась начать новую жизнь. Сам он пытался по возможности конструктивно подойти к случившемуся несчастью. Не раз и не два терпеливо объяснял он жене, что утраченного все равно не вернешь, и, чтобы пережить горе и начать жизнь заново, они должны помогать друг другу. Андо не мог смириться с мыслью, что они разведутся именно из-за этого. Во что бы то ни стало он хотел сохранить хорошие отношения с женой, сохранить семью. Но жена в случившемся винила лишь его и не хотела делить с ним будущее.