Кодзи Судзуки - Кольцо (другой перевод)

— Можно было бы предположить, что из леса к машине вышло страшное чудовище. Монстр. Но в таком случае от испуга эти двое должны были прижаться друг к другу покрепче. Девчонка уж точно кинулась бы к своему парню на грудь, ища у него защиты. Между прочим, мы о любовниках говорим, если ты помнишь. А тут все наоборот — оба пытаются отодвинуться как можно дальше друг от друга. Изо всех сил вжимаются спиной каждый в свою дверцу. — Ёсино развел руками. — Я ничего в этой истории не понимаю!

Не случись в тот день аварии на заливе, эта заметка, несомненно, не осталась бы без внимания. Это был бы для обыденного читателя очередной ребус, таинственная загадка. Но все сложилось иначе.

Между людьми, побывавшими на месте происшествия, включая следователя и экспертов, чувствовалась какая-то странная атмосфера умолчания. Все они имели практически одно и то же мнение насчет этого несчастного случая, одни и те же слова вертелись на кончике языка у каждого из них, но, несмотря на это, никто так и не отважился произнести свои мысли вслух.

Они вели себя как заговорщики. Ведь ясно же как день, что не могут ни с того ни с сего от внезапного сердечного приступа умереть в одну и ту же минуту молодые и здоровые парень с девушкой. Однако медицинское вскрытие порой бывает убедительней здравого смысла. И дело не в том, что «лучше промолчать, а не то прослывешь неотесанным простаком, ни черта не смыслящим в современной медицине».

Нет-нет, дело совсем в другом. Страшно признаться себе в том, что ты уже заражен тем паническим ужасом, к которому имел несчастье приблизиться. Вот и остается утешаться невнятными медицинскими объяснениями…

Асакава и Ёсино одновременно вздрогнули, как от озноба Вероятно, им в голову пришла одна и та же мысль. У обоих появилось тяжелое предчувствие, сдавившее грудь, и некоторое время они сидели молча, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Конечно же, на этом дело не закончится. Этот случай — только начало. Как ни привыкли люди безоговорочно верить в силу медицинского знания, все равно где-то в глубине человеческой души сохранилась некая первобытная вера в такие силы, действие которых никак не объяснить с помощью науки.

Неожиданно Асакава спросил:

— Слушай, а что у них было в руках? Они за что-нибудь держались во время припадка?

— За голову держались… Вернее, они оба уткнулись лицами в ладони, изо всех сил…

— А за волосы они себя не дергали? Вот так, — и Асакава продемонстрировал на своей прическе, что он имеет в виду.

— Чего?

— Я спрашиваю, может, они на себе волосы рвали… В буквальном смысле.

Ёсино удивленно посмотрел на Асакаву:

— Нет, по-моему, ничего такого не было.

— Ясно. Слушай, Ёсино, не окажешь ли ты мне еще одну услугу — мне бы адреса и имена этих двоих, студента и школьницы. А?

— Ладно-ладно, только ты мне обещание дал. Не забудь!

Асакава с улыбкой кивнул. Ёсино поднялся с места. Поднимаясь, он задел стол. Чашки на столе зазвенели, немного кофе выплеснулось на блюдце. За все то время, что двое старых знакомых провели в кофейне, Ёсино не притронулся к своей чашке.

В эти дни Асакава был по горло завален работой, так что вопреки ожиданиям ему никак не удавалось выкроить время, чтобы поразмышлять над тремя явно взаимосвязанными случаями. Он был уверен, что у четверых погибших была какая-то общая тайна.

Незаметно прошла неделя. Начался октябрь. Жаркий, влажный август с бесконечными дождями, а за ним и по-летнему раскаленный сентябрь — все отошло на задний план, превратилось в воспоминание при первых же приметах вступающей в свои права осени.

За это время ничего не произошло. Асакава прочитывал газеты от корки до корки, но не находил ничего похожего на интересующие его случаи. При всем при этом его не покидало чувство, что под самым его носом происходит что-то ужасное, что-то такое, чего он даже и представить себе не может.

Иногда Асакаве начинало казаться, что никакой связи между четырьмя загадочными смертями нет и не было вовсе — бывают же такие совпадения. С Ёсино с тех самых пор он не виделся и не разговаривал. Тот, поди, уже и забыл про обещание — если бы помнил, обязательно бы позвонил…

Каждый раз, когда Асакава чувствовал, что теряет интерес к делу, он доставал из кармана карточки — мини-досье на четверых погибших — и, перечитав их, заново убеждался в том, что эти смерти не могут быть простым совпадением.

Карточки были разделены на две части. В верхней содержались личные данные — имя, возраст, адрес и тому подобное. Дальше значились время, место и причина смерти. Нижняя часть карточки была не заполнена — Асакава намеревался в процессе расследования записывать на бланке все передвижения, совершенные погибшими в период с августа по сентябрь, истории из их детства и другие полезные, на его взгляд, подробности.