Пол Хьюсон - Сувенир

Почти безотчетно Маккей пододвинул к себе тоненькую книжицу о нераскрытых тайнах и еще раз внимательно всмотрелся в помещенную на ее страницах фотографию. Калифорния. Недавнее прошлое. Долина Смерти, Рэйс-Трэк Плайя. На морщинистом дне пересохшего озера лежал небольшой одинокий камень. От него вдаль уходил длинный прямой след, а может быть, борозда. Больше ничего. Никаких следов ног. Только этот след.

Взгляд профессора скользнул к снимку, помещенному на соседней странице. Место: Фернаг, графство Керри. Время: снова наши дни. На скале лежали яйцевидные камни. В тексте говорилось, что их «никак не удается переместить». Всякому, кто их потревожит, камни приносили «беду». Выше находился снимок вырезки из английской газеты «Дэйли Мэйл», датированной вторником, 24 февраля 1976 года:

ОЗАДАЧЕН КАТЯЩИМСЯ КАМНЕМ

Мистер Т. (полное имя и адрес находятся в редакции) пишет из Сандерлэнда, Тайн и Уир:

"Я более сорока лет читаю вашу колонку и впервые прошу об одолжении. В саду у моей золовки есть гладкий светло-коричневый овальный камень, по грубым прикидкам — 5 х 4,5 х 3 см. У этого камня есть следующая странность: каждую ночь он перемещается примерно на десять сантиметров.

Я был так озадачен, что однажды вечером положил камень на бетонную плиту приблизительно в пяти футах от сада. На следующее утро он снова оказался в саду. Не могли бы вы это объяснить?"

Маккей отнес книги обратно к главной стойке и молча отдал служащему.

В битком набитой закусочной он съел сэндвич с солониной и выпил чашку обжигающего кофе. Однако ощущение холода и пустоты не проходило. Холод был в нем самом, понял профессор, пустота гнездилась в его душе. Преследовавшее его весь день тягостное, гнетущее чувство усилилось. Он с тяжелым сердцем оглядел лица окружавших его людей: все были погружены в себя, в мир собственных мыслей. Маккей попытался отринуть сомнения, в клочья раздиравшие то представление об устройстве мира, какое он составил еще будучи студентом. Тщетно.

Он заплатил по счету и быстро ушел.

Людской поток нес профессора по Пятой авеню. Витрины универмагов кое-где уже щеголяли рождественским убранством. Он очутился на углу. Толпа не дожидалась зеленого света. Он почувствовал дымный аромат соленых бисквитов-"претцелей". На всех углах торговали орехами и фруктами лоточники. Он заметил привязанного к тележке йоркширского терьера. «Восточные закуски». Рядом какой-то мужчина продавал желтые закрученные воздушные шары. Посреди улицы гремел жестянкой с мелочью какой-то старик. Над головой, параллельно высоким зданиям, медленно летел пассажирский самолет — крест в небе. По улице, против одностороннего движения, с ревом и воем пронеслись пожарные машины.

Маккей пришел к собору.

Он стоял перед храмом, не сводя глаз с тянущегося ввысь фасада. Увенчанные крестами каменные рифы под островерхой аркой. Над входом — спускающийся голубь, Дух Святой, нисходящие лучи. Бронзовые двери, усеянные изображениями святых: Патрик, Иосиф, Иаков и мать Елизавета Ситон, «Дщерь Нью-Йорка».

И по сию пору — старые обряды, бремя святынь. Маккей мрачно кивнул своим мыслям. Непонятно почему они казались странно значительными.

Он вошел через левую паперть.

Собор заливали потоки яркого электрического света. Наверху сиял роскошный, сине-алый витраж. Несмотря на то, что мессу не служили, церковь была полна людей и тихих голосов.

Профессор пробрался левому боковому алтарю и тяжело опустился на твердую деревянную скамью. Перед алтарем, на небольшом пятачке свободного места, преклонив колени, молилась девушка с узорчато-полосатым шарфом на голове. Погруженный в мрачные раздумья Маккей разглядывал выполненную в натуральную величину восковую фигуру, которой она молилась — Младенца в поблекшей алой с золотыми полосками нише. Одна ручонка сжимала золотой шар, увенчанный крестом. Восьмилетний ребенок, подумал профессор. Святое Дитя Земли и Неба, гласила надпись.

Теперь Маккей понял, что Ашервуд, вероятно, был прав.

Предметы не всегда были тем, чем казались.

Он завозился на неудобной скамье. Как принять такой вызов, как бороться с таким противником?

Девушка, поднявшись с колен, ставила зажженную свечу в одну из украшенных прорезями-крестами крохотных чашечек тусклого серебра, которые во множестве стояли перед сжимающим цветок изваянием святой Бригиды. Бригида, «Мария Гэльская», древняя охристианенная богиня света, мелькнуло в голове у Маккея.