Михаил Парфенов: Лепрозорий

Диана присмотрелась внимательнее: кажется, она могла понять что-то из разговора этой троицы, читая по губам.

— Митрич, круто здесь у вас! Правда, Тема?

— Да уж. Прям как в кино!

— Все-таки меня удивляет ваше любопытство, ребята. Как будто по мониторам этого всего не видно.

— Ясно-красно, что видно. Но в живую-то интересней, чем в камере…

— Митрич, а Митрич! А теток покажешь?

— Ну, возможно…

— С меня магарыч, Митрич!

— Точно, очки те новые справим…

Смеясь и шутливо пихаясь, солдаты вслед за доктором приближались к комнате Дианы.

«Если опять начнутся игры в раздевание, я его уничтожу», — подумала она, нащупывая припрятанную в рукаве ручку. — «Старый извращенец!»

Однако Померанцев даже не смотрел в ее сторону. Он остановился у соседней камеры и приглашающе махнул рукой солдатам. Те прижались к стеклу (так, что лица расплющились, как в кривом зеркале) и уставились на заключенную.

«Хорошо хоть, внутрь не пускает, ублюдок», — Диана вдруг возненавидела «очкастого». Врач ведь, ученый, в серьезной военной организации работает, а чем занимается? Устраивает тут «шоу уродов» по заявкам! Шоу для уродов, точнее…

Один из бойцов стучал в стекло, стараясь привлечь внимание женщины в камере. Та была довольно красива. Диана привыкла считать именно себя самой красивой, но внешние данные своей соседки даже она не могла не оценить. Роскошные длинные волосы цвета пшеницы, полные губы, да и под мешковиной, заменяющей платье, угадывались соблазнительные очертания…

Блондинке не слишком нравились ее новоиспеченные поклонники. Вот она медленно, качая бедрами, приблизилась к разделяющей их стене, вызвав бурю восторгов извращенцев в форме и заставив, как показалось Диане, немного покраснеть даже стоящего чуть в стороне с делано-безразличным видом Померанцева.

Молодец, девчонка.

Подойдя практически вплотную, блондинка неожиданно смачно плюнула на стекло. Диане стало чуть дурно: слюна, стекающая по прозрачной поверхности, была зеленоватой с красными комочками загустевшей крови, и ее было очень-очень много. Как будто девица неделю копила этот запас слюны — специально для такого случая.

Журналистка отвернулась. Но для нее от этого мало что изменилось: даже спиной она чувствовала происходящее.

«Телепатка, господи… Я теперь чертова телепатка!» — подумала Диана.

Солдаты продолжали веселиться (сколько же времени их тут держали без женщин?) Один демонстративно тер себя в области мошонки, другой постоянно облизывался и жестами о чем-то просил блондинку.

Краем глаза Диана снова скосилась в ту сторону.

— Красавица, ну сделай это. Ну что тебе стоит, а?

— Действительно, чо ты ломаешься? Покажи нам свою… Покажи — и может быть, если нам понравится, мы тебя выпустим…

Девушка, похоже, понимала, что они от нее хотят. Впервые за это время зашевелились ее губы, и Диана прочитала по ним:

— Вам понравится. Я обещаю.

Боже мой! Неужели она настолько отчаялась, что готова поверить этим козлам?!

…Блондинка отошла к своей койке.

Доктор демонстративно отвернулся. Но Диана готова была поклясться, что очечки его опять запотели… Подонок! Она еле сдерживалась, чтобы не кинуться с криком на стену.

— Ну давай же, милая!

Девушка села на край того жалкого подобия кровати, точные копии которого находились в десятках стеклянных камер вокруг. По лицу скользнула странная улыбка, даже не улыбка, а тень ее: пухлые губки чуть скривились, когда она медленно раздвинула ноги… А потом резко задрала подол кверху, закрывая лицо и открывая…

Один из солдат с неслышным криком отшатнулся от стекла, едва не упав при этом на пол. Другой резко согнулся пополам, и его вырвало прямо на месте. Армейский завтрак (или что там они жрут) вывалился прямо ему на сапоги.

То, что увидели они все, включая Диану, было изъязвленным и опухшим. Истекающие зеленой слизью ткани напоминали кусок покрытого опарышами протухшего мяса. Что-то там и правда извивалось и дрожало, и в этом «что-то» с очень большим трудом можно было узнать обнаженные человеческие мышцы.

Доктор, кажется, выругался. С бледным лицом Померанцев кинулся к своим протеже, что-то крича и размахивая руками. Диана не смотрела в его сторону. Она видела только безумное лицо девушки из соседней камеры, и в голове у журналистки раздавался неслышный ушам, но от того не менее громогласный хохот.