Кристофер Голден - Привратник - 1. Прочь из сумасшедшего дома

4 сентября

Преследуя злодея, я был свидетелем многих ужасов, но ни один не был столь сильным, как огненная буря в Лондоне. Я рыскал по адским местам более решительно, чем когда-либо, чтобы лишить жизни того, кто был причиной этого ужасного пожара.

Я видел его мельком, а потом снова потерял в огромном облаке дыма.

Но моя ярость была столь велика, что я помчался в дым, произнося заклинания, чтобы не сбиться с пути, так как был ослеплен пожаром. Мое сердце подсказывало, что я всего лишь в нескольких шагах от него, но стены пламени вновь взвились вокруг меня. Я был весь охвачен огнем, но не испугался, поскольку огонь был синий, а значит, это он пытался остановить меня. Я поклялся, что в этот день убью Фулканелли.

Но в том несчастном, обреченном городе он сбежал от меня. По Тауэр-стрит, по Фен-черч-стрит и по многим другим улицам и дорогам бежал я с невероятной скоростью, мне помогала магия. Я прибежал к Темзе: по ней плыли лодки, наполненные людьми и товарами, в нее прыгали люди, на которых горела одежда.

И там, на большой изящной барже из черного дерева, я увидел его. Около дюжины людей монашеского вида, окружавших его, гребли веслами. На них были закрытые черные одежды и не было видно их лиц. Я понял, что это - его верные последователи и помощники, члены секретного ордена, созданного им.

Фулканелли стоял спиной ко мне. Но я заметил его иссохшую руку, седые волосы и узнал его, как мою Немезиду.

Прежде чем он начал действовать, я вызвал огонь из своих кулаков, и он образовал дугу на воде. Огонь охватил его волосы и плащ, и почти сразу он стал корчиться в столбе яростного пламени.

Его последователи с воплями кинулись врассыпную. Я слышал, как один из них просил на родном итальянском языке дать воды Фулканелли. Колдун был полностью охвачен пламенем и вертелся по кругу, как горящий столб.

Он повернулся и увидел меня. Я крикнул:

- За Джулиану и всех невинных, что ты загубил!

Один- единственный синий язык пламени слабо выстрелил в меня, и больше ничего не осталось, только дым и пепел.

Половина его проклятой банды упала на палубу судна, вопя и стеная. Другие повернулись ко мне, и я мог видеть едва различимые жесты их рук: они готовились направить свою собственную черную магию против меня.

Помолившись Богу и ветру, я опрокинул их судно. С удовлетворением наблюдал я, как они упали в воду. Их тяжелые черные одежды начали топить их… Я хотел побежать к ним, чтобы убедиться, что погибли все, но в этот момент прекрасная девочка протянула ко мне руки. Ее лицо было покрыто сажей, длинные темные волосы были спутанными и тусклыми. На ней была подпаленная ночная рубашка.

Я поднял ее и, бросив тяжелый взгляд на тонувшую баржу, покинул это место. Фулканелли был мертв; в этом я был уверен. Если один или двое из его развращенных слуг выжили, что из этого? Они ничего не значили для меня

21 сентября

Завтра я уезжаю из Англии и оставляю Европу. Новый Свет манит меня.

Многие мои родственники прибыли уже в город Бостон, и мои рунические камни направляют меня туда же.

Уезжаю с волнением и грустью. Вчера я поместил потерявшегося ребенка в приют в сельской местности, и монахини там были счастливы принять такую симпатичную и милую душу. Я говорил с матерью-настоятельницей этого прекрасного монастыря. Невероятно, но ее власть простирается до женских монастырей в Венеции, и она слышала от своих сестер о смерти моей обожаемой жены (Джулиану многие любили - она занималась благотворительностью).

Поэтому мы решили переписываться. Она обещала, что будет писать мне о жизни сироты, которую назвала Джульеттой, в честь моей жены. От последователей Фулканелли я не получил никакого знака и, таким образом, полагаю, что они рассеялись по свету

Джулиана, ты отомщена.

И мое сердце, хотя оно разбито и никогда не излечится, довольно этим.

Ричард М. Рене, Кавалер и Волшебник

Дувр, Англия .

Рене закрыл журнал и спрятал его в карман плаща. Он замерз, сумерки были холодными. Его новые соседи также отмечали, что было слишком холодно для этого времени года. Рене вспомнил, что во Франции холода часто наступали несвоевременно. А в Италии никогда. Где улыбалась Джулиана, там солнце растапливало все ледяные поля и замерзшие сердца.

Он смотрел на недостроенный фундамент дома. Это будет роскошный дом; даже теперь те бостонцы, которые следовали верному примеру полковника Винтропа, отбрасывая показную роскошь и живя простой жизнью, обсуждали «дворец», который скоро облагородит склон. Рене улыбнулся сам себе: это не будет дворцом. Он жил во дворцах. На его взгляд, это больше похоже на виллу, прекрасный итальянский загородный дом, который понравился бы Джулиане. Действительно, художественное оформление и сады напоминали о Тоскане и Венеции… и всегда, всегда о Джулиане.