Шон Хатсон - Тени зла

Блейк поднял трубку телефона.

— Я хочу позвонить Матиасу и Джиму О'Нейлу, — сказал он. — Я спрошу их, знают ли они о том, что происходит. Возможно, они тоже в опасности.

— Не исключено, что и нам грозит опасность, — заметила она, загадочно посмотрев на него.

Блейк не ответил.

— Отель «Гросвенор», — послышался женский голос. — Что вам угодно?

— Я бы хотел поговорить с мистером Джонатаном Матиасом, — сказал Блейк. — Он живет в вашем отеле. Мое имя Дэвид Блейк.

На другом конце молчали; Блейк услышал, как шелестит бумага.

Келли внимательно следила за ним.

— Мне очень жаль, но сегодня утром мистер Матиас расплатился и уехал, — сообщила женщина.

— Черт! — пробормотал писатель и спросил: — Вы случайно не знаете, где он? Куда он уехал? Это очень важно!

— Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, сэр, — ответила она.

Блейк поблагодарил ее и положил трубку.

— Что там? — спросила Келли.

— Он, наверно, уже вернулся в Штаты, — ответил писатель, взяв лежащую возле телефона черную записную книжку.

Он быстро перелистывал ее, водя пальцем по списку с номерами телефонов. Наконец нашел то, что искал, набрал номер и стал ждать.

— Ну, скорее, — нетерпеливо прошептал он.

— Ты звонишь О'Нейлу? — спросила Келли.

Блейк кивнул:

— Возможно, он сейчас на сцене, но если трубку возьмет кто-нибудь из его команды, я попрошу, чтобы он мне позвонил. — В трубке слышались гудки. Блейк стукнул по клавише и снова набрал номер.

Никто не брал трубку.

— Чем они там занимаются, черт возьми? — пробормотал он и еще раз набрал номер.

Он подождал минуту и уже хотел положить трубку, когда ему ответили.

— Алло, это «Одеон»? — обрадовался он.

Голос был крайне растерянным:

— Да, что вам нужно?

Блейк уловил в голосе тревогу. Боится, что ли?

— Джим О'Нейл на сцене? Если...

Голос перебил его.

— Вы из газеты? — спросил он.

— Нет, — удивленно ответил Блейк. — А что случилось?

— Я думал, вы слышали. Полицейские не пускают сюда газетчиков.

— Что там у вас произошло? — спросил писатель. — Я друг О'Нейла.

— Несчастный случай, пожар. Один Бог знает, сколько людей погибло, — сказал его собеседник прерывающимся голосом. — О'Нейл убил музыканта из своего ансамбля. Это случилось на сцене. Я...

— Где сейчас О'Нейл?

Келли встала и подошла к столу. Блейк что-то написал карандашом на листе бумаги. Он продолжал говорить, а она прочитала: «О'НЕЙЛ СОВЕРШИЛ УБИЙСТВО. НА СЦЕНЕ БЫЛ ПОЖАР. ПОГИБЛИ ЗРИТЕЛИ».

— О Боже! — прошептала Келли.

— Где сейчас О'Нейл? — настаивал писатель.

— Его увезли полицейские, — ответили ему. — Я никогда не видел ничего подобного. Он выглядел так, словно не понимал, что происходит, он...

В трубке раздались гудки.

Блейк пощелкал по клавише, потом положил трубку.

Долгое время они молчали; тишина повисла в комнате, словно зловещее облако.

— Тони Ландерс, Джеральд Брэддок, Роджер Карр и теперь О'Нейл, — наконец проговорила Келли. — Кто будет следующим?

Ее вопрос остался без ответа.

Нью-Йорк

Джонатан Матиас поднял над головой обе руки и несколько мгновений стоял так, глядя на море лиц перед собой. Люди всех возрастов и всех национальностей, и все они хотят одного. Они хотят его видеть.

Этот зал в Бронксе был самым большим из тех, где он выступал. Окинув зрителей оценивающим взглядом, он подумал, что в перестроенное складское помещение набилось не менее двух тысяч человек. Они стояли молча и ждали, когда он сделает им знак.

— Выходите, — сказал Матиас, и его громкий голос гулко прокатился по залу.

Помощники медиума в темных костюмах расчистили проход в середине толпы, и по нему двинулась процессия калек. Впереди двигались инвалидные коляски с людьми, которые с надеждой смотрели на сцену, где стоял Матиас. Двое мужчин положили на носилки молодую женщину. Она лежала неподвижно, устремив невидящие глаза в потолок, из уголка ее рта высовывался язык.

Десятки людей ковыляли к медиуму на костылях, многие с трудом передвигались на протезах, некоторым помогали друзья и родственники.

За людьми на костылях Матиас насчитал больше двадцати медленно бредущих фигур Многие держали в руках белые палки — это были слепцы, кое-кого вели люди из зала или стюарды в темных костюмах. Один из слепцов, мужчина лет сорока, споткнулся, его поддержали, и он продолжил свой путь к тому, кого не видел, но кто, был убежден, ему поможет.

Когда прошел последний больной, люди снова заняли свои места, освободив проход. Матиасу толпа напомнила амебу, закрывающую прорези в своем теле. Свет в зале потускнел; один мощный прожектор устремился на Матиаса, окружив его ярким пятном света.