Елена Логунова - Моя вечная жизнь

– Не сейчас, ладно? – попросила я.

В четвертом часу утра мы постучали в дверь коттеджа, где караулила тревожно спящую Рози спокойная, как айсберг, ночная сиделка. Она невозмутимо открыла нам дверь, невозмутимо выслушала сообщение о том, что ее дежурство окончено, невозмутимо приняла и пересчитала деньги и невозмутимо удалилась, отказавшись от предложения мужчин организовать ей сопровождение по ночным улицам.

Не теряя времени, я прошла в спальню к Рози. Она спала и, наверное, видела тревожный сон: ее веки и губы дрожали. Руки, выпростанные из-под одеяла, тоже подергивались.

Я склонилась над спящей. Потихоньку, чтобы не побеспокоить ее, расстегнула замочек серебряной цепочки и сняла ее с морщинистой шеи вместе с кулоном из лунного камня.

– Что ты делаешь? – шепотом спросил меня Павел.

– Подержи-ка, – вместо ответа я передала ему кулон Рози и сняла со своей шеи камень Алексея.

– Это что – рыба?

Я обернулась. Павел рассматривал кулон. Золотисто-серый, продолговатый, с заостренными концами, он и впрямь походил на рыбку! А дырочка для шнурка напоминала круглый глаз.

– Вероятно, ты прав – это рыба! – согласилась я, удивляясь, почему я не заметила этого раньше. – Вернее, две рыбы!

Я показала Павлу кулон Алекса, и он кивнул:

– Ну, ясно!

– Что тебе ясно?

– Две рыбы – это зодиакальный знак. Созвездие Рыб!

– И что? – я живо заинтересовалась.

В этом что-то было.

– Ты не понимаешь?

– Нет. Объясни!

Трудно было бы найти более неподходящее место и время для лекции, но мне было очень интересно, а Павел, как всякий нормальный мужчина, не мог упустить случай покрасоваться перед любимой. Я жаждала объяснений – и он объяснил.

Каждый год Солнце проходит весь Зодиак и возвращается к точке, с которой начало свой путь, – к весеннему равноденствию! И всякий раз светило пересекает экватор немного позади того места в зодиакальном знаке, которое оно пересекло год назад. Теряя около одного градуса каждые семьдесят два года, Солнце постепенно перемещается вдоль всего созвездия и так проходит весь Зодиакальный округ. За 25 920 лет, составляющих великий солнечный год, каждое из двенадцати созвездий занимает положение весеннего равноденствия приблизительно 2160 лет, а затем уступает место предыдущему знаку. Это возвратное движение называется прецессией равноденствия.

– И что? – хмурясь от усилия понять, повторила я.

– А то, что древние всегда делали символом Солнца фигуру и природу созвездия, через которое оно проходит во время весеннего равноденствия! – несколько нетерпеливо, потому что я оказалась туповатой ученицей, объяснил Павел. – И в последние две тысячи лет Солнце пересекало экватор в созвездии Рыб! За 2160 лет до этого весеннее равноденствие было в созвездии Овна, а еще раньше – в созвездии Тельца. Ясно?

– Все ясно, – я посмотрела на медальон. – Нет, не все, конечно: не понимаю, откуда взялись эти каменные рыбы? Зато теперь ясно, что этой вещице не больше двух тысяч лет, и не позднее, чем через двести годков, ее срок годности закончится.

– О чем ты? Объясни! – теперь уже нахмурился Павел.

– Не могу, – я покачала головой. – Да ты и не поверишь словам. Я лучше покажу. Смотри!

Аккуратно, чтобы не потянуть жиденькие седые пряди, я через голову надела на Рози кулон Алекса. Соприкоснувшись с человеческим телом, он разгорелся еще ярче.

Свет разбудил спящую. Рози вздохнула, открыла глаза, моргнула и уставилась на камень, как загипнотизированная.

– Смотри на нее! – шепнула я Павлу.

Мы стояли у изголовья постели больной, как два темных ангела, но она нас не замечала.

– Смотри на него! – она как будто услышала и немного переиначила мои слова. – Смотри на него, Рози! Смотри прямо на него!

Я вспомнила, что уже слышала от нее эти слова – совсем недавно, в термах, и тогда они тоже были обращены к талисману. Видимо, для Рози это был не первый сеанс общения с лунным камнем.

Немолодая больная женщина не отрывала взгляда от кулона, а он менялся – и Рози тоже! По мере того, как уменьшалась яркость свечения, светлело и разглаживалось старческое лицо. Одна за другой исчезали уродливые морщины, подтянулись щеки и подбородок, исчезли мешки и круги под глазами. Волосы потемнели и стали заметно гуще!

Я вспомнила, как Рози сокрушенно причитала при виде длинноволосого брюнета Марика: «Мои косы, мои черные косы!» Теперь ее шевелюра была ничуть не хуже.

– Смотри на него! – как заведенная, повторяла Рози уже совсем другим – глубоким и сильным – голосом.