Уильям Ходжсон - Путешествие шлюпок с «Глен Карриг»

Как раз в этот момент в работе возникла заминка, и всю нашу веселость как рукой сняло. Сначала мы услышали мушкетный выстрел, потом раздались громкие крики, и сразу выстрелили еще два мушкета, звук которых в замкнутом пространстве надстройки показался мне чрезвычайно громким. Секунду спустя я увидел, что матросы попятились от гакаборта и бросились бежать кто куда, ибо в отверстии, которое они открыли в кормовой части надстройки, появились щупальца гигантской каракатицы. Два из них уже проникли на борт и теперь продвигались вперед; гибкие, словно змеи, они ползли все дальше, ощупывая окружающее в поисках добычи. К счастью, женщина-кок не растерялась и, толкнув в сторону люка ближайшего матроса, схватила госпожу Мэдисон в охапку и вместе с ней спустилась на нижнюю палубу, проделав все это еще до того, как я успел в полной мере осознать грозящую нам опасность. Тут и я понял, что мне, пожалуй, лучше будет убраться подальше от кормы, что я и сделал со всей поспешностью; заняв безопасную позицию, я стал смотреть, как огромные толстые щупальца, смутно различимые в сгущавшихся сумерках, омерзительно извиваясь, шарят по палубе. Вскоре снизу поднялся второй помощник, спускавшийся в трюм за дополнительным оружием; он не только вооружил всех своих матросов, но и принес мушкет для меня. Мы решили выстрелить в чудовище все сразу; когда прогремел залп, гигантские щупальца яростно затанцевали по обшивке, однако уже через несколько минут тварь отцепилась от кормы и соскользнула назад, в пучину. Как только она исчезла, несколько матросов — и я с ними — бросились к корме, чтобы скорее заделать отверстие в надстройке; моя помощь, впрочем, им не требовалась, поэтому я успел бросить взгляд на полосу чистой воды, отделявшую край плавучего континента от острова, и увидел, что вся поверхность ее покрыта рябью, словно там шел большой косяк каких-то крупных рыб. А буквально за секунду до того, как в надстройке закрылась последняя щель, я заметил, что водоросли и трава за кормой забурлили точно в гигантском котле и над ними взметнулись тысячи чудовищных щупалец, жадно тянувшихся к кораблю.

Но вот матросы поставили на место последний щит и принялись торопливо крепить его бревнами и толстыми досками. Когда и это было сделано, мы долго стояли, прислушиваясь, но снаружи не доносилось ни звука, если не считать тоскливой песни ветра, несущегося над темнеющими просторами плавучего континента. Это удивило меня, и, обратившись к матросам, я спросил, почему не слышно, как твари карабкаются по обшивке. Вместо ответа они отвели меня на наблюдательную площадку на крыше надстройки, и когда я посмотрел вниз, то не увидел среди водорослей никакого движения, за исключением того, что производил ветер, — и нигде, нигде не было видно никаких признаков присутствия омерзительных чудовищ. Видя мое крайнее недоумение, матросы пояснили, что тварей привлекает любой плеск, любое шевеление травы, и тогда в надежде на поживу они десятками мчатся к источнику звуков, однако на корпус они почти никогда не взбираются, если только не заметят на палубе что-либо движущееся. Да, добавили они, бывает, что у судна собирается до нескольких сотен каракатиц, которые лежат неподвижно, затаившись среди водорослей, но, если мы будем осторожны и не станем показываться им на глаза, к утру почти все они уйдут в глубину. И все это моряки сообщили мне таким тоном, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, ибо за семь лет успели привыкнуть к подобным вещам.

Тут я услышал, что госпожа Мэдисон зовет меня по имени, и спустился в надстройку, где горело множество самодельных масляных ламп; как я узнал впоследствии, масло для них добывали из определенного вида рыб, которые во множестве обитали в море прямо под водорослями и с жадностью хватали любую наживку. В надстройке я увидел госпожу Мэдисон, которая напомнила мне об ужине, и я сразу почувствовал, что успел основательно проголодаться.

Когда мы поели, госпожа Мэдисон с изяществом откинулась на спинку стула и снова принялась дружески меня поддразнивать, что, по-видимому, доставляло ей немалое удовольствие; я отвечал тем же, ибо после ужина настроение мое еще улучшилось, к тому же я соскучился по непринужденным шуткам. Вскоре мы перешли к более серьезной беседе, скоротав таким образом большую часть вечера. Неожиданно госпоже Мэдисон пришла в голову новая идея, и она предложила мне подняться на наблюдательную площадку на крыше надстройки, на что я с готовностью согласился.