Ф. Коттэм: Дом потерянных душ

— У тебя нет выбора, — бесстрастно заявил Коуви. Он сидел, вальяжно развалившись на стуле. Царящий в баре гвалт, похоже, его совершенно не трогал. Небрежно стряхнув пепел на пол, Коуви снова пододвинул к Ситону конверт с деньгами и фальшивыми документами.

— А теперь, — произнес он, сверля Ситона взглядом, — слушай очень внимательно, что я тебе скажу. Каждое мое слово.

Через полчаса они расстались на улице под дождем. Коуви втиснулся в такси, а Ситон, оставшись мокнуть, прислонился к распахнутой дверце. Зажмурившись от яркого света в салоне, Коуви кивнул в сторону собора, который находился всего в нескольких футах от паба:

— Страховка?

Ситон покачал головой. Дождь, барабанивший по крыше машины, попадал в глаза, заставляя то и дело моргать.

— Это только испортит все дело. Они могут решить, что это провокация, — ответил он.

— Вы и впрямь считаете, будто они настолько… информированы?

— Боюсь, что так.

Теперь настала очередь моргать Коуви. Впрочем, вид у него был скорее печальный, нежели удрученный.

— Малькольм, мне надо подумать, — сказал Ситон.

— Нет времени, — возразил Коуви, потянув на себя ручку дверцы такси. — Нет времени на раздумья.

Ситон отошел от машины, и такси умчалось, задними колесами разбрызгивая воду. Пол Ситон выпрямился. За этот вечер он уже дважды промок до нитки.

Он лежал в постели, как вдруг услышал тихую музыку, доносившуюся из гостиной за стенкой. Когда он снял эту квартиру, то сразу же купил фланелевое постельное белье и стеганое покрывало, чтобы побаловать себя и почувствовать, как в детстве, тепло родного дома. Он купил их, причем совсем недешево, в универмаге «Арми энд Нейви», а еще мягкие подушки и толстое одеяло на гусином пуху. Он хотел проводить свои одинокие ночи в расслабленном забытье. До нынешнего дня. Но теперь эта музыка, доносящаяся из гостиной, разрушила все. И простыни жестким саваном облепили его онемевшее тело. Он опять слышал все ту же бесконечную мелодию.

Ситон отсчитал семь минут по светящемуся циферблату наручных часов. Его прошиб холодный пот, и он начал мерзнуть даже в теплой постели. Он узнал эту песню, или, может, ему показалось. А она все звучала и никак не кончалась. Мелодия просачивалась сквозь стенку назойливыми обрывками размытых аккордов и рефренов, звук то усиливался, то вновь затихал. Дверь в гостиную находилась справа. А слева было окно. И если вылезти из постели и раздвинуть тяжелые шторы, то можно было увидеть раскинувшийся внизу ночной город. Оживленный перекресток, а дальше — подсвеченный купол Имперского военного музея, расположенного посреди ухоженного парка с поникшими осенними деревьями. Старожилы по привычке называли его дурдомом. Когда-то в здании музея размещался приют для умалишенных. Но теперь безумие подкрадывалось к Полу справа. Не выдержав, он откинул одеяло, вылез из постели и открыл дверь в гостиную.

Музыка зазвучала громче. Окна не были занавешены, и комната была залита унылым белым светом фонарей, установленных на перекрестке. От проносящихся по улице автомобилей по стенам метались черно-белые тени. А песня все не кончалась, повторяясь до бесконечности, отчего Ситону стало не по себе.

Это была композиция «Tam Lin» [3] Там Лин — персонаж шотландской легенды, рыцарь королевы эльфов. группы «Фэйрпорт конвеншн», [4] Одна из первых британских фолк-групп; образована в 1967 г. а исполняла ее ныне покойная Сэнди Денни. Да, этот бесплотный голос, несомненно, принадлежал ей. По крайней мере, надрыв и хрустальные речитативы были характерны для поздней Сэнди Денни. Ситон мог слышать бодрые выкрики и посвистывание музыкантов. Фэйрпорты — или их двойники, — как и положено, жарили на всю катушку, выделывая виртуозные пассажи на скрипке, неистово терзая гитары и мандолины и не жалея ударных. Но было за этим кое-что еще — некий диссонанс, посторонний шум, похожий на треск разрываемой ткани или придушенный злорадный смешок.

Ситон тяжело опустился в кресло и принялся рассматривать плеер, валяющийся на полу у стены. Вилка была по-прежнему выдернута из розетки и лежала там, где он бросил ее несколько недель назад после неудачной, закончившейся слезами попытки послушать «Эдем». Когда он покупал плеер на блошином рынке, в нем не было батареек, и Пол мог поклясться чем угодно, что и сейчас их никто туда не вставлял. Плеер работал сам по себе — не горела даже красная лампочка, говорящая о том что аппарат включен в сеть. Восставший из гроба дух Денни пел, а музыканты из ее группы тянули за исполнительницей ту же мелодию. Ситон вспомнил престарелую пару, торгующую всяким старьем и антикварным хламом в лавчонке на Лоуэр-Марш-стрит. Они-то и продали ему плеер. Самые обычные люди — в этом Ситон не сомневался. Самые обычные люди, зарабатывающие себе на хлеб безобидной коммерцией.