Ф. Коттэм: Дом потерянных душ

Он прошел в комнату мимо призывно мигающего автоответчика, подошел к окну и сквозь ночную тьму посмотрел на город. Здание находилось на южном конце Морли-стрит. При нем был ухоженный садик, обнесенный низкой оградой и выходящий на Сент-Джордж-роуд. Напротив тянулась череда четырехэтажных георгианских домов. Слева нависала громада католического собора. Еще через квартал, чуть правее, за колышущимися ветвями деревьев можно было различить подсвеченный прожекторами купол Имперского военного музея. Рядом с домом Ситона, с тыльной стороны собора, призывно сверкали огни бара. Когда-то это был паб, но затем его безвкусно перекрасили и переименовали в «Занзибар». По вечерам Ситон иногда заглядывал туда, хотя в качестве паба он ему нравился больше. Но пиво было холодным, а персонал — в меру приветливым. Район был весь пронизан ассоциациями с его некогда счастливым прошлым. И в этом Пол находил утешение.

За спиной в темноте пульсировал зеленый сигнал автоответчика. Он явно не собирался успокаиваться до тех пор, пока Ситон не прослушает сообщение.

Или не сотрет его.

«Я всегда успею его стереть», — подумал Пол.

Оконное стекло вдруг помутнело от дождя. Ситон моргнул и попятился.

«Но чего я добьюсь, стерев это сообщение? Выиграю лишний час счастливого неведения? И не такие, как я, вступали с этим в противоборство, и что с того? От него нигде не скроешься».

Приняв наконец решение, Пол стал уговаривать себя отойти от окна, как вдруг телефон за его спиной зазвонил.

Ситон не шевельнулся. Он дождался, пока дребезжание утихнет, и только тогда обернулся, подошел к телефону и прослушал сообщение:

«Здравствуй, Пол. Я должен кое-что сказать тебе по поводу дома Фишера».

Голос принадлежал Малькольму Коуви.

Обстановка гостиной была скудной и унылой. В нее в числе прочего входили два кресла. Ситон тяжело опустился в одно из них. Коуви молчал, видимо, для создания должного эффекта. Хотя, скорее всего, он просто давал Ситону возможность оправиться от шока. Вот уже двенадцать лет, как Пол не встречался с Коуви и не получал от него вестей. А теперь всего в девяти словах тот выложил суть дела.

«Извини за беспокойство, но у меня действительно нет выбора. Я, возможно, как и ты, был уверен, что от того места давно и камня на камне не осталось. Но оказалось, что это не так. Пару недель назад там побывала группа студентов».

«Их туда заманили», — мысленно возразил Ситон.

На другом конце линии у Коуви играла музыка. Определенно Гендель с его характерными паузами. Затем там все стихло. У Ситона же звуковое сопровождение составлял шум машин и отдаленный рев идущего на посадку «Боинга-747».

«Одна из студенток уже мертва. Остальные находятся в жутком состоянии. Всего их там было четверо».

«Пятеро», — подумал Ситон.

«Пятеро, — добавил Коуви, — если считать преподавателя, который вроде бы их курировал. Именно этот придурок и отвел их туда».

Ситон сжал голову руками.

«Пол, ты мне нужен. Ты им нужен. Сейчас нет времени на отговорки. — Коуви помолчал. — Тут неподалеку, почти у твоего дома, есть бар с несуразным названием».

«Бар „Занзибар“», — мысленно добавил Ситон.

«„Занзибар“, — усмехнулся Коуви. — Кто бы мог подумать, Пол? И это в Саутуорке!»

Но мысли Ситона уже были далеко, в доме Фишера.

«Давай встретимся там сегодня часов в восемь. Пол, прошу тебя, приходи! Ради бога, приходи!»

Ситон выбрался из кресла, думая о том, что Бог вряд ли имеет какое-то отношение к тому, что когда-то происходило в имении Клауса Фишера и в стенах его мрачного дома. Пол вернулся к окну и посмотрел на часы. Циферблат вспыхнул в сиянии уличных огней. Некоторое время Ситон безразлично прислушивался к вою проносящихся внизу машин. Стрелки показывали без четверти восемь.

Честно признаться, в этой жизни ничего его особенно не держало. Он жил на съемной квартире в многоэтажке, провонявшей жареным луком, застарелой спермой, мышиным пометом и сыростью. Он ездил на метро на работу в Британский музей, где ему платили сущие гроши — несколько сотен фунтов в месяц за сбор сведений, которым слишком ленивые писатели не хотели себя затруднять. У него не было ни персонального компьютера, ни кредитной карты, ни приличного костюма. У него не было даже телевизора. Единственное развлечение — подержанный кассетный плеер с развала на Лоуэр-Марш-стрит. Но и плеер Ситон не слишком часто слушал, так как сохранившиеся у него записи будили невыносимо тяжкие воспоминания.