Алекс Белл - Девятый круг

Считается, что самые большие страдания приносит пребывание поблизости от Сатаны. Когда-то самый доверенный из Божьих ангелов, он переродился так, что даже демоны страшатся на него смотреть. Говорят, у него три зияющие пасти, нижняя часть тела покрыта черной клочковатой шерстью, перепачканной кровью, и три пары перепончатых, как у летучей мыши, крыльев… Крыльев, уже давно утративших все до единого белые, похожие на голубиные перья, которые когда-то украшали его как обладателя высшего ранга в небесной иерархии. Три главных предателя — Иуда, Брут и Кассий — пребывают в каждой из трех пастей Люцифера, он вечно жует их плоть, а его три пары крыльев распространяют ледяные волны невежества и злобы.

Мне нравилось мое имя и его происхождение. Что же касается фамилии Антеус, то правильным оказалось предположение Стефоми: Антеус имеет греческое происхождение. [4] Antaeus (латиниз. греч.) — по-русски Антей, в греческой мифологии великан, властитель Ливии, сын бога Посейдона и богини земли Геи. Был непобедим, пока соприкасался с матерью-землей. Задушен Гераклом, оторвавшим его от земли. Так звали гиганта из греческих мифов, безжалостно и без каких-либо причин убивавшего людей и строившего гроты из их черепов, пока его наконец не прикончил Геракл. После смерти Антеуса его доставил в Ад сам Мефистофель и приказал ему охранять девятый круг, стоя рядом со входом и пропуская внутрь только предателей в сопровождении демонов.

Габриель… Габриель Антеус… Возможно, я начинаю впадать в паранойю… но мне пришла в голову мысль, что, наверное, на самом деле меня зовут не Габриель Антеус. Понимаю, подобное предположение может завести меня слишком далеко. Но ведь никто не станет отрицать, что данное сочетание выглядит очень уж неестественно: имя из Царства Небесного, фамилия — из Преисподней.

«А может, все это — телевизионное реалити-шоу? — произнес я вслух, полагая, что уже исполнил в нем свою роль, и стал внимательно оглядывать гостиную в поисках укрытых съемочных камер. — Ну ладно, я свое отработал, все очень забавно, игра окончена».

Но ни один оператор не ворвался в комнату, никакой ведущий не подошел, чтобы пожать мне руку и сообщить о моей победе… На какую-то минуту я поверил, что нашел наконец разгадку, и даже включил телевизор и прошелся по всем каналам в надежде увидеть себя на экране. Но конечно, они вряд ли позволили бы транслировать такое шоу на мой телевизор, верно? Я не могу всерьез поверить, что это телевизионное реалити-шоу, но… может, некий секретный государственный эксперимент? Эксперимент, в котором исследуется воздействие изолированности и страха на психику человека? Может, я даже подвергаю себя смертельной опасности, когда выражаю письменно подобное подозрение. Глаза у правительства есть везде. Но я все-таки напишу об этом на тот случай, если снова потеряю память и должен буду опять начать все сначала. И нужно прятать дневник перед уходом из дому. Я не могу допустить, чтобы он попал в чужие руки. И я не могу избавиться от ощущения, что кто-то — либо телезрители, либо правительство, либо кто-то еще — следит за мной.

6 октября

Когда я смотрю на то, что писал в дневнике в прошлый раз, когда читаю о том, как впервые узнал о существовании кровожадного Стражника Преисподней Антеуса, то с трудом могу поверить, что с тех пор прошло всего лишь трое суток. Я считаю, что, безусловно, был совершенно другим человеком, когда делал предыдущую запись, потому что тогда я не знал ничего. Во всяком случае, теперь некоторые из тайн тайнами уже не являются.

Первым событием стало то, что я снова увидел загадочную женщину. Вернее, ее видел ребенок. Вчера с раннего утра я был очень встревожен тем, что узнал про Антеуса, и поэтому снова решил пойти в базилику Святого Стефана, прежде чем ее заполнят многочисленные посетители. Священные места и религиозные сооружения прежде всегда действовали на меня умиротворяюще. Но на этот раз все было иначе.

Утро выдалось тихим и холодным. Небо окрашивал мягкий золотисто-белесый свет, дул легкий ветерок. Но когда я приблизился к церкви, все, о чем я мог думать, был мой сон о вторжении немцев. Ужас, крики, рыдания и пожары. Многие евреи не смогли покинуть Будапешт — их просто расстреливали и бросали в Дунай. Кровь детей, дедушек и бабушек, жен, отцов и матерей, текущая по реке, навсегда покрыла город позором, смыть который будет невозможно никогда. Неужели это было всего лишь шестьдесят лет назад?