Элмор Леонард - Прикосновение смерти

— О господи! — вздохнула Линн.

Когда Ювеналий поднялся, произнесла решительным тоном:

— Куда ты собрался?

— Мне надо кое-что сказать Августу.

— Итак, мы начинаем принимать телефонные звонки, — сказал Говард Харт. — Похоже, каждый из вас больше всего желает воочию увидеть, как Ювеналий кого-либо исцелит. Разговорами мы уже, судя по всему, сыты по горло. Однако я предлагаю выслушать отца Нестора, утверждающего, что он был свидетелем «чудесного исцеления», иными словами, «целительной силы» Ювеналия. Отец Нестор и Ювеналий были миссионерами в Бразилии. — Говард выдержал паузу, подняв глаза к сверкающему огнями потолку. — Отец Нестор, вы здесь?.. — Говард обвел взглядом студию. — Отец Нестор?.. — Говард задумался, затем продолжил: — Между тем я наблюдаю кое-что из ряда вон — Ювеналий разговаривает с Августом Марри, вернее, с его мумией… Кенни, мы можем отнести туда микрофон? Я потом скажу тебе зачем. Сначала я поговорю с мисс Фолкнер, которая, кажется, немного раздражена… Что-то не так, Линн?.. Я бы хотел выяснить, каково это — сожительствовать… Прошу прощения, я оговорился. Каково это — жить со стигматиком-чудотворцем и, возможно, будущим святым двадцатого века? Итак, Линн, на что это похоже?

— Знаете, кто вы? — прищурилась Линн.

— Я, с вашего позволения, «бип», — оскалился Говард. — Потому что если вы произнесете то, что, как я думаю, собираетесь сказать, именно так это и прозвучит… Из цензурных соображений. Но если серьезно, расскажите, как у вас с Ювеналием? Все ли в порядке?

— Вы мелкий пакостник! — объявила Линн миллионам телезрителей.

Говард Харт взглянул на режиссера:

— Кенни, мы в таких случаях используем «бипы», покашливания или купюры?

— С пятисекундной задержкой кашель, — ответил Кенни.

Говард Харт улыбнулся.

— Ну и что там у Ювеналия со стигматами? — обратился он к Линн.

Во время возникшей паузы она взяла себя в руки и успокоилась.

— Отвечайте, я не собираюсь задевать ваши чувства.

— Я видела, как у него кровоточили раны. По меньшей мере двести человек видели это.

— Меня интересует другое, — сказал Говард. — Я признаю тот факт, что у него время от времени происходит это действие.

— Это не действие.

— Хорошо, явление. У него временами появляются стигматы… Вы живете вместе?

— Нет, вместе мы не живем.

— Но вы оба отсутствовали целую неделю. Вы спали в одной комнате?

— Какое вам дело до нашей личной жизни?

— Милая, я пригласил вас на мое шоу, и вы согласились прийти. Стало быть, я имею полное право задавать вам любые вопросы.

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

— Вот те раз! — развел руками Говард. — Телезрители считают, что вы намерены оказать ему поддержку, а вы… — Он выдержал паузу, а затем вкрадчиво произнес: — Линн, вы влюблены в этого парня?

Она помедлила с ответом, подозревая его в подвохе.

— Да, влюблена, — кивнула она.

— Не вижу в этом ничего плохого. А он вас любит?

— Мы любим друг друга, — ответила Линн после непродолжительной паузы.

— Так ведь это замечательно! — улыбнулся Говард. — Вы молоды, вы влюблены. Что плохого в том, что вы спите вместе? — Он выдержал паузу. — Но если вы стыдитесь это признать, стало быть, чувствуете, что в этом есть что-то… неприличное. — Говард нахмурился. — Если вы оба любите друг друга, почему вы испытываете чувство вины оттого, что спите вместе?

— Я не испытываю никакого чувства вины. Я вообще ни слова не сказала о наших взаимоотношениях.

Этот сукин сын хуже, чем она думала!

— Если у вас с ним роман, то это ваше дело. Я в этом деле вам не судья. Но… — он обвел взглядом присутствующих в студии, — но если вы пришли на мое шоу, тогда, милая моя, это и меня касается тоже, и я могу беседовать с вами обо всем, о чем пожелаю…

Ювеналий слушал, что говорит Говард, и в то же время старался уловить, что шептал ему Август сквозь стиснутые зубы, мучительно, с большим трудом.

— Она сломает тебя и разрушит все то, ради чего мы живем. Избавься от нее. Откажись от нее. Скажи ему, чтобы он принес сюда микрофон. Я скажу ему то, что сказал тебе. Я не обвиняю тебя за то, что ты натворил. Это не твоя вина. Это ее… — Обессиленный Август закрыл глаза. Из груди вырывались хрипы.

Линн в это время говорила Говарду Харту о том, что он не беседует с людьми, а ведет себя как глухарь на токовище. Доказывает то, что и так ясно. Между прочим, ему не мешало бы зарубить себе на носу, что знающий не доказывает, а доказывающий не знает…