Брайан Ламли: Титус Кроу [сборник]

— Титус! Что за чертовщина?.. У тебя такой вид, будто ты неделю не спал, глаз не сомкнул… а здесь что творится?

Я снова обвел взглядом кабинет, который впервые увидел в столь плачевном состоянии.

— О, нет, я не то чтобы совсем не спал, де Мариньи, — не слишком уверенно ответил мне Кроу, — хотя спал я не так много, как обычно. Нет-нет, боюсь, усталость у меня не только физическая, но и умственная. Но я тебя умолю… какова загадка , которую непременно нужно разгадать!

Титус Кроу покачал бренди в стакане, и лишь на миг его взгляд вдруг стал, как прежде, мощным и энергичным.

— Видишь ли, — проговорил я, на время удовлетворившись тем, что в нужное время Кроу сам расскажет мне, что к чему, — представь себе, еще до того, как я получил твое письмецо, я уже догадывался, что кому-то нужна помощь. Не знаю, что происходит, и не имею ни малейшего понятия о том, какая у тебя «загадка», но знаешь что? Впервые за несколько недель у меня такое состояние, что я не в силах ничего решать и разгадывать! Я живу словно бы под черной тучей — особое такое настроение отчаяния, обреченности… и тут приходит от тебя записка.

Кроу посмотрел на меня, склонив голову к плечу, и грустно улыбнулся.

— Вот как? В таком случае, мне очень жаль, де Мариньи, потому что, если только я сильно не ошибаюсь, твое «особое настроение отчаяния» в самом скором времени вернется! — Его улыбка мгновенно угасла. — Но ничего смешного в том, во что я себя вовлек, нет, Анри. Совершенно ничего смешного.

С такой силой сжав подлокотники офисного кресла с высокой спинкой, что побелели костяшки пальцев, Кроу наклонился к столу.

— Де Мариньи, если я прав в своих догадках, то в эти самые мгновения мир подвергается немыслимой, невероятной опасности. Но я в это верю… и до меня были другие, кто верил в этом.

— Были другие, Титус? — переспросил я, заметив, что это слово мой друг произнес с ударением. — Значит, в своей убежденности сейчас ты одинок?

— Да, по крайней мере, я так думаю. Те, другие, о которых я упомянул… их больше нет! Попытаюсь объяснить.

Мой исхудавший, бледный, осунувшийся друг откинулся на спинку кресла и явно расслабился. На несколько мгновений он зажмурился, и я понял, что он размышляет, каким образом лучше начать рассказ. Миновали секунды, и зазвучал спокойный, сдержанный голос Кроу:

— Де Мариньи, я рад, что нас — таких — двое. Будь я проклят, если бы знал, к кому еще я мог бы обратиться, не будь мы с тобой настолько близки. Есть, есть, конечно, и другие, кто разделяет эту нашу любовь к непознанному, к запретному, но никого я не знаю так близко, как тебя, и ни с кем я столько не пережил вместе, сколько с тобой. Ниточка между нами протянулась еще тогда, когда ты впервые приехал в Лондон из Америки, ты был еще мальчиком! О чем тут говорить! Мы с тобой связаны даже вот этими часами, которыми прежде владел твой отец! — Он указал на чудовищно громадные напольные часы с четырьмя стрелками. Они даже тикали как-то странно. — Да, мы с тобой родственные души, и это прекрасно, ибо как я смог бы объяснить чужому человеку те фантастические вещи, о которых должен поведать? И даже если бы я смог это сделать и не оказаться потом в палате с резиновыми стенами, кто бы принял меня всерьез? Даже ты, мой друг, вряд ли сумеешь поверить мне.

— Ой, ну будет тебе, Титус, — не выдержал и вмешался я. — Разве было что-нибудь более необъяснимое, чем та история с Камнем Викингов, в которую ты меня втянул? А как насчет Зеркала Нитокриса? Какая это была опасность, какой ужас! Нет уж, не стоит сомневаться в верности человека, пока не расскажешь, о чем речь, дружище!

— Я не сомневаюсь в твоей верности, Анри, совсем наоборот, но при всем том то, с чем я столкнулся… это просто фантастика ! Тут не просто нечто оккультное — если вообще оккультное, — тут мифы, предания, сны и фантазии, жуткий страх и пугающие… выжившие !

— Выжившие?

— Да, я так думаю. Но ты должен позволить мне рассказать все по-своему. И больше не прерывай меня. Сможешь задать мне все вопросы, когда я закончу рассказ. Договорились?

Я неохотно кивнул.

— Да, я сказал о выживаниях, — продолжал Кроу. — Осадок, остатки, отголоски темных и безымянных эпох и бесчисленных циклов времени и бытия. Посмотри: видишь эту окаменелость? — Он выдвинул из письменного стола ящик и достал оттуда кусок аммонита, подобранного где-то на побережье, на северо-востоке Великобритании. — Живое существо, которым некогда была эта окаменелость, обитало в теплом море рядом с самыми ранними предками человека. Это было еще до того, как самый древний из Адамов ступил — или выполз — на сушу! Но за миллионы лет до этого, в морях нижнего каменноугольного периода, жил, предположительно, предок вот этого самого аммонита — ранний аммонит, Muensteroceras. А теперь вернемся к выжившим. В тех стародавних океанах у муэнстеросераса имелся куда более подвижный и высокоразвитый современник — рыба под названием целакант — и вот, живого целаканта, которого считали вымершим еще в раннем триассе, вылавливают сетью близ Мадагаскара в тысяча девятьсот тридцать восьмом году! Кроме того — хотя и небольшой любитель говорить о подобных вещах, — у нас есть Лох-Несское чудовище и якобы гигантские ящеры в озере Тасек Бера в Малайзии. Хотя почему такие существа не должны существовать в мире, где живут самые настоящие драконы на острове Комодо, этого я понять не в силах, и пусть многие считают, что эти создания — чистой воды миф. Даже йети и западногерманский вальд-шрекен. Но есть и более мелкие, абсолютно реальные существа — и их немало, которые прошли через века и дожили до наших дней, абсолютно не изменившись под действием эволюции.