Ульрике Швайкерт - Зов крови

Радостно улыбаясь, три римских ученика собрали свой сумки и вышли из классной комнаты.

— Это несправедливо, — возмутился Таммо и скрестил руки на груди.

Алиса подмигнула брату.

— Ах, думаю, для тебя справедливость восстановится, когда занятия будут проходить в Гамбурге и всем другим придется мучиться над немецким языком, в то время как мы целые ночи напролет сможем в свое удовольствие гулять в гавани.

От этих слов лицо Таммо просветлело и он спокойно покорился судьбе.

Занятие началось довольно просто.

— Мужчина — il uomo, женщина — la donna, ребенок — il bambino.

Юные вампиры послушно записывали слова. Было слышно, как перья царапали по бумаге. Таммо облокотился на парту, положив щеку на ладонь. В его взгляде читался немой укор смертельной тоске. Алисе даже со своего места было видно, что он с намеренной небрежностью писал слова. Синьора Валерия стояла за пультом и некоторое время смотрела на самого юного ученика. Алиса попыталась понять ее настроение по выражению лица. Разразится ли сейчас буря в адрес ее брата? Хорошо, что у нее, по крайней мере, нет в руках палки.

— Тебе эти слова кажутся не очень интересными? — любезным тоном спросила учительница, обращаясь к Таммо.

Тот весь сжался от испуга и попытался прикрыть свои каракули чистым листом бумаги.

— Тогда давайте добавим еще пару слов, которые могут оказаться вам более полезными. После того как вы овладеете основами, мы совершим вылазку по переулкам Рима, где жизнь пробуждается только по ночам и где предлагаются самые разные развлечения. Это относится, конечно, лишь к тем ученикам, которые выучили лекцию и смогут пообщаться с римскими ночными бабочками.

Теперь синьора Валерия смогла привлечь внимание даже Таммо, который старался писать слова разборчиво, ничего не пропуская.

— Запах — il parfumo, кровь — il sangue, горло — la gola, вкус — il gusto.

— С этого и нужно было начинать, — прошептал Серен Алисе и усмехнулся.

— Мне нравится также такое: il consumo — наслаждение и la estasi — экстаз, — добавил Малколм с передней парты и взглянул на Анну Кристину, которая посмотрела на него так, словно он был невероятно омерзительным. — Или в этом случае больше подойдет следующее: la capra — коза, disgustoso e arrogante — отвратительная и надменная.

Глаза Анны Кристины метали молнии. Ровена и Серен прыснули от смеха. После этого девочка из Вены открыла рот, накрашенный розовой помадой, и обрушила на своего соседа поток итальянских предложений.

У Малколма от изумления округлились глаза.

— Что она сказала?

Когда синьора Валерия подошла к ним, Алисе показалось, что учительница с трудом сдерживает смех.

— Это было хорошо — я имею в виду с точки зрения языка. Ты действительно хочешь знать, что Анна Кристина сказала тебе?

Малколм помедлил.

— Дай мне подумать, смогу ли я резюмировать это для тебя. Итак, если пропустить самые плохие ругательные слова, то она сказала, что ты глупый и уродливый, как бесцветная жаба, и это не удивляет ее, поскольку ты происходишь из семьи, которая является отсталой, необразованной и не обладает манерами…

Малколм поднял руки.

— Достаточно. Я думаю, остального мне знать не нужно. В ее оправдание я должен сказать, что она просто не знает лучшего. — Он привстал, положил руку на грудь и, едва заметно поклонившись, добавил: — Уважаемая Анна Кристина, как только мы окажемся в Лондоне, я постараюсь убедить вас в обратном. Для меня это будет честью.

Дракас растерянно уставилась на него. Наверное, как и Алиса, она спрашивала себя, было ли это выражением вежливости или скрытой угрозой.

Синьора остановила этот обмен любезностями, обратившись к Анне Кристине. Она быстро произнесла несколько предложений на итальянском, и Анна Кристина ответила ей в таком же темпе.

— Хорошо, тогда ты можешь идти, если хочешь.

На прекрасном лице венки появилась высокомерная улыбка.

— Ну, дети, учитесь прилежно, — сказала она, откинув назад темные локоны, и выплыла из класса в своих раскачивающихся юбках.

— Этого просто не может быть, — пожаловался Таммо.

Комната выглядела так, словно по ней пронесся смерч.

— Где эта проклятая маска?! — взорвавшись, закричал Кармело.

Он пересек комнату широким шагом, вытащил ящик из комода и стал выкидывать из него вещи, небрежно бросая их на ковер. Латона скорчилась в кресле, прижав колени к груди. Ей так хотелось стать еще меньше! Ее дядя Кармело был внушительных размеров. Высокий и сильный, с густыми черными волосами, которые поседели лишь на висках, он все еще выглядел богатырем, несмотря на появившийся небольшой живот. У него были сильные руки с широкими ладонями, которыми он без труда управлялся мечом.