Ульрике Швайкерт - Зов крови

— Никто не одержал победы! — сказала Иви.

Когда другие закричали, протестуя, она заставила их замолчать, решительно подняв руку. Она была самой маленькой, но от нее исходила сила, которая делала ее могущественнее и заставляла забывать о хрупком телосложении.

— Алиса и Франц Леопольд дотронулись до статуи Ангела одновременно. Мы все остались позади. Значит, если и есть победители, то они оба, а мы шли прямо за ними. Я думаю, это состязание показало, что наши семьи не очень-то и отличаются. Да, у нас разные силы, но они все полезны, и мы можем бороться с их помощью не только друг против друга, но и вместе, бок о бок. Давайте еще немного насладимся великолепным видом Вечного города, освещенного луной. А потом нам нужно возвращаться домой, так как свет уже скоро начнет гасить звезды на востоке.

— Что за речь! У меня даже закружилась голова, синьора профессорша, — сказал Франц Леопольд, но его слова даже наполовину не прозвучали так насмешливо, как, очевидно, этого хотел вéнец.

— Да, вид действительно великолепный, — подтвердила Алиса, подойдя к брустверу.

Тибр медленно тек меж илистых берегов. На баржах и рыбацких лодках самой северной городской гавани горели фонари, свет которых отражался в воде. Несколько человек с факелами двигались по лабиринту переулков на другом берегу к площади Навона. Теплый свет огня отражался на стенах плотно стоящих домов. Но большая часть римлян в это время отдыхала, в то время как первые рыночные торговцы скоро должны отправиться со своим товаром на разные площади города. Юных вампиров охватило мирное настроение, пока Карл Филипп грубо не прервал его.

— Еще ничего не решено! Может, мы и выиграли первую часть без значительного преимущества, но обратный путь станет решающим!

Он схватил за плечо Франца Леопольда, который стоял рядом с Алисой и Иви и смотрел вместе с ними на крыши города.

— Давай, не стой здесь, как пень, словно тебе нужно завыть на луну. Состязание продолжается.

Глаза Анны Кристины азартно заблестели.

— Да, состязание продолжается!

И они втроем уже поспешили вниз по лестнице и исчезли за поворотом.

— Эй! Что это значит? — крикнул им вслед Лучиано. — Мы не договаривались о втором состязании! — Он возмущенно фыркнул. — Я не смогу пробежать через весь Рим во второй раз!

— Что?

Алиса посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.

— Ты же не хочешь подарить этим Дракас победу, позволив им опередить нас на обратном пути? Ты не можешь так поступить! И только потому, что тебе не хочется напрягаться?

— Лучиано слишком устал, — сказала Иви, и, хотя в ее голосе не было упрека, Лучиано запротестовал.

Лучше уж он упадет без сил на дороге, чем допустит такой позор! Он решительно расправил плечи.

Алиса просияла.

— Тогда вперед! Показывай нам самый короткий путь.

И римлянин побежал вниз по лестнице, которая вела с террасы на крыше к галерее, затем во двор и мимо комнат Пап.

— Направо или налево? — крикнула Алиса, от нетерпения переминаясь с одной ноги на другую, как только завидела Лучиано.

— Направо, вниз по рампе!

Они выбежали из крепости и поспешили вдоль внешней стены к маленьким воротам, которые Лучиано знал, как открыть.

— Сейчас мы пойдем по другому берегу, так путь короче, — прохрипел он. — Через мост!

Когда они забежали на мост — Сеймоур был впереди, — то увидели, что трое вампиров из Вены уже пересекли Тибр и исчезли в лабиринте переулков.

— Тебе нужно помыть руки, — сказал Кармело.

Латона посмотрела на запачканные кровью ладони.

— Наверное, будет лучше, если в следующий раз ты наденешь еще и черные перчатки.

Его голос был абсолютно бесстрастен.

— Наверное, — тихо произнесла она, стараясь не смотреть на тело, которое неподвижно лежало в углу двора. — Теперь я могу идти?

Выражение его лицо стало мягче. Он положил руку ей на плечо.

— Да, иди в комнату и переоденься. А я тем временем избавлюсь от следов. А потом мы вместе перекусим. Я знаю маленький бар, там готовят еду даже в такое позднее время.

Латона молча кивнула. Она пока еще вообще не могла себе представить, сможет ли проглотить хоть что-нибудь. В этот раз ей было плохо. Хуже, чем всегда? Или она просто с каждым разом становится чувствительнее? Она думала, что со временем чувства притупятся, она охладеет, особенно по отношению к старикам и тем, у кого безобразная внешность, но ее надежда не оправдалась. Она все время говорила себе, что они имеют дело с монстрами, что вампиры не люди, что им нечего делать на земле, но это не очень помогало.