Лорен Оливер - Пропавшие девочки

Я наношу немного блеска, распускаю хвост, взбиваю волосы руками и, убедившись, что парковка по-прежнему пуста, быстро переодеваюсь. Блестящий топ Дары сидит так низко, что даже немного виден мой лифчик (к счастью, черный, а не мой любимый желтый, с пятном от кофе прямо над левым соском).

Я в последний раз смотрю на свое отражение и на секунду замираю от удивления. В одежде и макияже Дары я так похожа на нее. Представить не могла, что мы можем быть настолько похожи.

Я делаю глубокий вдох, хватаю свою сумку и выбираюсь из машины. К счастью, перед ужином я сняла шлепки, понимая, что отец обязательно отчитает меня, если заявлюсь в них в ресторан. На мне золотые гладиаторские сандалии, у которых даже имеется некое подобие каблука.

Вышибала материализуется раньше, чем я успеваю коснуться дверной ручки. Он вырастает из темноты за стеклянными створками, словно морское чудовище, всплывающее на поверхность. И вместе с ним наружу вырывается музыка: бухающие ритмы хип-хопа, женский смех и болтовня десятков пьяных людей.

– Удостоверение, – произносит он со скучающим видом.

Его глаза прикрыты, как у ящерицы.

Я сдавленно смеюсь. Звучит так, будто кто-то душит меня садовым шлангом.

– Серьезно? – Я опускаю подбородок, как это делает Дара, когда хочет что-то получить, и подмигиваю ему. При этом чувствую, что у меня от напряжения дергается левая нога. – Я всего на пять минут. Даже меньше. Просто передам подруге ее кошелек.

– Удостоверение, – повторяет он, как будто и не слышал моих слов.

– Слушай, – начинаю я. Он придерживает дверь ногой, и в образовавшемся просвете мне видна часть бара, плохо освещенная рождественскими лампочками, абсолютно не по сезону. Несколько девушек сбились в кучу и выпивают. Может, и Дара среди них? Слишком темно, чтобы разглядеть. – Я не собираюсь пить, ясно? Я просто ищу подругу. Можешь проследить. Я зайду и сразу выйду.

– Вход только по удостоверению. – Он указывает на знак на входной двери, где так и написано. Ниже прикреплен еще один знак: «Босиком, без рубашки – большая проблема».

– Вы не понимаете. – Я начинаю выходить из себя и, ослепленная этой вспышкой гнева, по какому-то щелчку невольно словно влезаю в ее шкуру. Я встряхиваю волосами и лезу в задний карман, чтобы извлечь оттуда визитку, которую нашла в комнате Дары. – Меня пригласил Андре .

Я не знаю, кто такой Андре и работает ли он тут вообще. Он может быть просто очередным скользким типом, с которым Дара познакомилась в баре. Я помню, как несколько месяцев назад видела фото некоего типа по имени Андре в телефоне у Дары. Он был одет в кожаную куртку и смотрел на нее с выражением, которое мне не понравилось. Возможно, он просто взял визитку, чтобы записать свой номер.

Но сейчас я полагаюсь на инстинкт, на уверенность, коренящуюся где-то глубоко в моей голове. Зачем записывать номер? Почему бы не прислать его по смс? Или не вбить прямо в телефонную книжку мобильника Дары?

Я уверена: в этих цифрах зашифровано послание – секретный код, приглашение, предупреждение.

Вышибала изучает визитку целую вечность, переворачивая ее снова и снова, пока я стою перед ним, затаив дыхание и стараясь не трястись.

Когда он снова поднимает на меня глаза, что-то в его взгляде меняется: он медленно скользит по моему лицу и опускается на грудь, а я испытываю нестерпимое желание прикрыться руками. У него уже не скучающее выражение лица. Теперь оно оценивающее .

– Входи, – ворчит он.

Похоже, его словарный запас ограничивается словами, необходимыми ему для работы: «вход», «удостоверение», «входи», «нет». Он еще немного приоткрывает дверь локтем, ровно настолько, чтобы я могла протиснуться мимо него. Меня обдувает потоком холодного воздуха из кондиционера и окутывает тяжелым облаком алкогольных паров. Мой желудок сжимается.

Что я творю?

Но важнее: что творит Дара?!

Музыка играет так громко, что я не могу расслышать слова, которые произносит вышибала. Он кладет руку на мой локоть и жестами приказывает следовать за ним.

В баре полно народу. В основном это парни, которым лет на десять больше, чем должно быть, чтобы так напиваться и орать. На приподнятой платформе стоят красные виниловые диваны. Один парень лапает свою девушку, пока она потягивает ярко-розовый коктейль из самого большого стакана, который я когда-либо видела. В одном углу диджей играет плохой хаус, но за баром работают все четыре телевизора. Там показывают бейсбол, как будто в «Бимерсе» еще не определились, хотят ли они быть клубом, где играют европейский музыкальный хлам, или спорт-баром. Мой датчик опасности зашкаливает. Что-то с этим местом … не так. Как будто это не настоящий бар, а просто его имитация, тщательно продуманная и призванная скрыть что-то еще.