Сергей Пономаренко - Зеркало из прошлого

На самом деле это было не подземелье, а всего лишь искусственный грот, сотворенный по причуде хозяев этого сказочного имения. Над ним находилась многогранная, застекленная со всех сторон, словно выкупанная в молоке, беседка, вознесшаяся на вершине зеленого холма. Из нее открывался чудный вид на Майорский пруд и окрестности. Несколько десятилетий тому назад эту беседку облюбовал гостивший здесь композитор Михаил Иванович Глинка. В бытность знаменитого гостя в поместье в гроте располагался винный погребок, содержимое которого, местное вино, и обслуживавшая посетителей веселая крепостная девица весьма способствовали творческому вдохновению. Тогда и родилась музыка к опере «Руслан и Людмила».

Ныне, лишенный стеллажей с винными бутылями, грот напоминал мрачный каземат-застенок, соответствуя антуражу мистического и мрачного рассказа. Из-за тусклого света, проникающего через дверь наверху узкого спуска с каменными ступеньками, и трех горящих стеариновых свечей в канделябре освещение было мерцающим, и причудливые блики падали на неестественно бледные лица собравшихся тут людей — четверых молодых мужчин и девушки.

Анна заканчивала читать повесть; ее голос стал спокойным, безмятежным.

— «В один прекрасный осенний день Фабий оканчивал изображение святой Цецилии; Валерия сидела перед органом, и пальцы ее бродили по клавишам … Внезапно, помимо ее воли, под ее руками зазвучала та песнь торжествующей любви, которую некогда играл Муций,  — и в тот же миг, в первый раз после ее брака, она почувствовала внутри себя трепет новой, зарождающейся жизни … Валерия вздрогнула и остановилась … »

Анна напряглась. Теперь в ее голосе улавливались отчаяние и страх перед неизбежностью:

— Что это значит? Неужели же…

Когда стих голос Анны, в беседке воцарилась тишина.

— Прекрасно! Браво, Аня! — первым нарушил молчание худощавый, длинноволосый по моде людей творческих, красавец-художник Александр Акулов, широко и восторженно улыбаясь.

Поднявшись во весь свой немаленький рост, он захлопал в ладоши. Его примеру последовали остальные. Двадцатилетний изящный Арсений Бессмертный, в английском костюме в полоску, восхищенно смотрел на девушку, размашисто хлопая, будто вызывая ее на бис, а полный, с глубокими залысинами на шарообразной голове музыкант и композитор Платон Войтенко, в потертом темном сюртуке, криво завязанном полосатом галстуке, стучал ладошками, будто деревяшками. Только длинный, словно фитиль, поэт Артем Лисицын, с вытянутым некрасивым лицом, блуждающей презрительной улыбкой и космами темных волос, то и дело роняющими перхоть на синюю блузу, лишь обозначил аплодисменты, сделав несколько вялых движений. Художник Акулов, начинающий литератор Бессмертный, музыкант Войтенко, поэт Лисицын были гостями графа Василия Васильевича Тарновского — хозяина имения Качановка [1] Дворцово-парковый комплекс в Черниговской области. Несколько поколений хозяев Качановки из рода Тарновских были меценатами. Их гостями были Н. Гоголь, М. Глинка, Т. Шевченко, П. Кулиш, И. Репин и другие известные и малоизвестные люди искусства. .

— Господа, прекратите! — обидчиво воскликнула Анна.  — Я читала вам не из желания продемонстрировать искусство декламации, а чтобы узнать ваше мнение — что хотел сказать автор столь неоднозначной концовкой повести? И каким, по вашему разумению, должно быть продолжение сей драматической истории?

— Лучше об этом спросить у самого автора,  — с ехидцей произнес Артем и тут же хлопнул себя ладонью по лбу — мол, только что вспомнил.  — Виноват — запамятовал, ведь Иван Сергеевич уже давно почил навеки на кладбище в пригороде Парижа.

— Артем, порой вы несносны! — раздраженно заметила Анна.  — Это не делает вам чести!

— Береги честь смолоду! — тут же подхватил Артем. В упор глядя на девушку, он заметил, как обидчиво дрогнули ее губы.  — Великодушно простите, Анна! Да, я не такой , но другим мне не быть! — с вызовом произнес он и повернулся к своим товарищам: — Что скажете вы — мои умные друзья по творческому цеху?

— Не паясничай! — зло отозвался Александр и нежно посмотрел на Анну.  — Неоднозначность окончания повести придает ей дополнительную прелесть, и не следует углубляться — это как вино: приятный вкус, послевкусие и… вы о нем забыли. Содержание — мистика, магия, колдовство, о них лучше не знать и с ними не сталкиваться.

Артем вдруг резко выбросил руку в сторону Александра, выставив указательный палец, словно целился в того из пистолета, и продекламировал: